Одиннадцатая заповедь

– Бен, – поправил его председатель. – Никто не обращается ко мне «сэр». – Он тепло попрощался с Коннором за руку. – Я попрошу секретаршу позвонить вам завтра на работу и сообщить дату. Я очень хочу познакомиться с вашей женой. Ее ведь зовут Мэгги, не так ли?

– Да, сэр, – ответил Коннор и добавил: – Я с нетерпением жду встречи с миссис Томпсон, Бен.

Энди Ллойд снял трубку красного телефона, но не сразу узнал голос.

– Я добыл кое-какую информацию. Жаль, что на это ушло столько времени.

Ллойд быстро схватил блокнот и ручку. Ему не надо было нажимать кнопок – все разговоры, которые велись по этой линии, записывались автоматически.

– Я только что вернулся из Боготы. Кто-то там позаботился, чтобы перед моим носом все двери не только захлопывались, но и запирались на замок.

– Судя по всему, Декстер стало известно, чем вы занимаетесь, – сказал Ллойд.

– Держу пари, это произошло через несколько минут после моей беседы с шефом тамошней полиции.

– Означает ли это, что она знает, на кого вы работаете?

– Нет. С этой стороны я прикрылся. Поэтому я так долго с вами и не связывался. Но все говорит о том, что за убийством стоит ЦРУ.

– Откуда у вас такая уверенность?

– Я видел винтовку, из которой был убит Гусман. Мне даже удалось заполучить гильзу от уложившей его пули. Более того, я знаю человека, сделавшего винтовку. Он обслуживает небольшую группу нелегалов.

– Нелегалов?

– Тайных агентов-нелегалов, официально не связанных ни с одним правительственным учреждением. В случае провала ЦРУ всегда может заявить, что не в курсе их деятельности.

– Так значит, убийца – действующий сотрудник ЦРУ? – произнес Ллойд.

– Похоже, да. Если только это не тот человек, которого Декстер несколько дней назад отправила на пенсию.

– То есть деньги-то ему платим мы. Джексон надолго замолчал, а потом сказал:

– Мистер Ллойд, этот человек не предаст своего бывшего работодателя, какую бы взятку вы ему ни предложили. Он служил под моим началом во Вьетнаме, и даже вьетконговцы не смогли из него ничего вытянуть. Если бы не он, я бы вряд ли выжил. Декстер, очевидно, убедила его, что приказ исходил напрямую из Белого дома.

– Мы могли бы сказать ему, что она лгала, – предложил Ллойд.

– Этим мы добьемся только того, что ему придется опасаться за свою жизнь. Нет. Я должен доказать причастность Декстер к убийству таким образом, чтобы он ничего об этом не знал. И это будет нелегко.

– И что же вы собираетесь предпринять?

– Поприсутствую на его проводах. Там будет один человек, который любит его сильнее, чем родину. Возможно, удастся ее разговорить. Я с вами свяжусь.

В телефонной трубке раздались короткие гудки.

Когда заместитель директора ЦРУ Ник Гутенберг вошел в гостиную Фицджеральда, первым, кого он увидел, был его предшественник Крис Джексон. Он о чем-то оживленно беседовал с Джоан Беннетт. Не рассказывает ли Джексон о том, на кого работал в Боготе? Гутенбергу очень хотелось подслушать их разговор, но сначала надо было поздороваться с хозяевами.

– Я собираюсь проработать в компании еще девять месяцев, – говорила Джоан, – чтобы получить максимальную пенсию. Потом, надеюсь, Коннор возьмет меня к себе.

– Да, – сказал Джексон. – Это было бы идеально.

– О его новом назначении пока еще официально не объявлено, – продолжала Джоан. – Но поскольку председатель правления «Вашингтон провидент» Бен Томпсон пригласил его с Мэгги на ужин, я думаю, место у него в кармане.

– Спасибо, что пришел, Ник, – тепло приветствовал гостя Коннор и протянул ему стакан «Перрье». Ему не надо было напоминать, что Гутенберг не притрагивается к алкоголю. Повернувшись к жене, Фицджеральд произнес: – Мэгги, это Ник Гутенберг, мой коллега. Он работает…

– В отделе выплат, – быстро вставил Гутенберг. – Всем нам в «Мэриленд иншуранс» будет не хватать вашего мужа, миссис Фицджеральд.

– Ваши пути наверняка еще пересекутся, – сказала Мэгги. – Коннор получил работу в компании того же профиля.

– Решение еще не принято, – сказал Коннор. – Но как только все окончательно определится, вы, Ник, узнаете об этом первым.

Внимание Ника Гутенберга снова переключилось на Джексона, и, когда тот отошел от Джоан Беннетт, Гутенберг пересек комнату и заговорил с ней.

– Рад узнать, Джоан, что вы остаетесь в компании, – это был вступительный текст. – Я думал, что вы, возможно, захотите перейти к Коннору.

– Нет. Я остаюсь, – сказала Джоан. Она не знала, многое ли известно заместителю директора.

– Я просто подумал, что раз Коннор продолжит работать в том же бизнесе…

«Ага, расставляешь сети», – подумала Джоан, а вслух твердо сказала:

– Я ничего не знаю.

– А с кем это говорит Крис Джексон? – поинтересовался Гутенберг.

– Это Тара, дочь Коннора.

– А чем она занимается?

– Пишет диссертацию в Стэнфорде.

Гутенберг понял, что напрасно теряет время, пытаясь выведать у секретарши Фицджеральда хоть какие-нибудь сведения. Когда Тара отошла к бару, он молча направился к ней.

– Меня зовут Ник Гутенберг, – представился он. – Я работаю с вашим отцом.

– А меня зовут Тара, – сказала она. – Вы в каком отделе работаете?