Одиннадцатая заповедь

Он прочел письмо с отказом в четвертый раз и решил не говорить о нем Мэгги, пока у него не будет другого серьезного предложения.

Коннор появился на площади Лафайетта первым и уселся на скамейку лицом к Белому дому. Через несколько минут на другой ее конец опустился Ник Гутенберг.

– Президент лично потребовал, чтобы вы взялись за эту работу, – чуть слышно произнес Гутенберг. – Он хочет, чтобы ей занялся лучший специалист.

– Но я через десять дней ухожу из фирмы.

– Президент приказал нам сделать все возможное, чтобы убедить вас остаться для выполнения этого задания.

Коннор промолчал.

– Коннор, исход выборов в России будет иметь далеко идущие последствия для всего свободного мира. Если изберут параноика Зеримского, мир на следующий день вернется к холодной войне.

– Но, по результатам опросов, Зеримский здорово отстает от других претендентов, – сказал Коннор. – Ведь, скорее всего, с большим преимуществом победит Чернопов?

– До выборов еще три недели. Президент хочет, чтобы вы на всякий случай отправились туда. Вдруг понадобятся ваши специальные знания.

Коннор никак не прореагировал на последнее замечание.

– Если вы беспокоитесь по поводу вашей новой работы, – продолжал Гутенберг, – я переговорю с президентом компании и объясню ему, что это всего лишь краткосрочная командировка.

– В этом нет необходимости, – ответил Коннор. – Я возьмусь за это задание, но при одном условии: мне нужны доказательства того, что операция санкционирована президентом.

Наступило долгое молчание. Наконец Гутенберг сказал:

– Я передам ваше требование директору.

Он встал со скамейки и ушел. Коннор выждал минуты три и не торопясь пошел в другую сторону.

Энди Ллойд поднял трубку красного телефона.

– Я почти наверняка знаю, кто стрелял в Боготе, – сказал Крис Джексон. – Он действовал по заданию ЦРУ.

– У вас достаточно доказательств, чтобы убедить в этом спецкомитет Конгресса? – спросил Ллойд.

– Нет. Почти все улики – косвенные. Но, если собрать их воедино, получается чересчур много совпадений.

– Например?

– Агент, которого я имею в виду, был уволен вскоре после того, как президент потребовал от ЦРУ объяснений по поводу убийства Гусмана.

– Это даже не косвенная улика.

– Тот же самый агент должен был поступить на работу в «Вашингтон провидент», однако внезапно, без всяких объяснений в должности ему было отказано. Через три дня Гутенберг дал вышеупомянутому агенту разовое поручение.

– У вас есть предположения о том, что это за поручение?

– Нет. Но не удивлюсь, если для его выполнения ему придется оказаться вдали от Вашингтона.

– О'кей. А как вы думаете, что сейчас предпринимает Декстер, чтобы замести следы?

– Прежде чем я смогу ответить на этот вопрос, я должен знать, чем закончилась ее последняя встреча с президентом, – сказал Джексон.

– Президент дал ей и Гутенбергу двадцать восемь дней на сбор доказательств непричастности ЦРУ к убийству Гусмана. Кроме того, они должны представить улики против того, кто совершил это убийство. Если они этого не сделают, он потребует их отставки и передаст имеющиеся у него материалы редакции «Вашингтон пост».

Прежде чем ответить, Джексон выдержал долгую паузу:

– Это значит, что упомянутому мной агенту осталось жить меньше месяца.

– Она никогда не осмелится уничтожить своего человека, – произнес Ллойд, не веря своим ушам.

– Не забывайте, что он – нелегал. Отдела ЦРУ, в котором он работает, официально вообще не существует.

– Ведь он ваш хороший друг, не так ли?

– Да, – коротко ответил Джексон.

– Тогда позаботьтесь о том, чтобы он остался в живых.

– И как это работает? – спросила директор.

– Все очень просто, – ответил ей профессор Зиглер, руководитель Отдела научно-технического обеспечения ЦРУ. Он повернулся к компьютеру и нажал несколько кнопок. На экране возникло лицо Тома Лоренса.

В течение нескольких секунд они слушали президента, после чего Декстер сказала:

– Ну и что здесь такого? Мы и раньше слышали, как Лоренс произносит речи.

– Но вы никогда не слышали именно этой речи.

– Что вы имеете в виду? – спросил Гутенберг. На лице профессора засияла почти детская улыбка:

– Я заложил в память компьютера более тысячи речей и интервью президента за последние два года. Каждое произнесенное им в этот период слово хранится в памяти. Это значит, что я могу заставить его высказаться на любую тему по вашему выбору. Программа была создана на случай войны: если президент Соединенных Штатов погибнет, мы сможем заставить противника поверить в то, что он жив.

Декстер вслух принялась размышлять о возможностях, открывающихся благодаря этому чуду техники:

– Если компьютеру зададут вопрос, сможет он дать подходящий ответ?

– Сам нет, – признал Зиглер. – Но если вы скажете, на какого рода вопросы ему придется отвечать, я смогу обмануть даже мать Лоренса.

– Значит, все, что нам надо сделать, – это предугадать вопросы собеседника, – произнес Гутенберг.