Одиннадцатый цикл

На втором ярусе располагалось Очаговье, где тесно грудились каменные дома пышного обличья, но словно покрытые несмываемой тенью. Это было царство камня и извести, где из труб над черепичными крышами беспрестанно курился дым, – царство юнгблодов, отпрысков Владык. Всю величественность его сводил на нет такой слой копоти, что даже оку Верховного Владыки было не пронзить вечную местную черноту.

Третий ярус, самый дальний, имел вид куда более привычный, чем у обители юнгблодов и Владык, но все равно потрясающий воображение. Здесь в домах, крайне утонченных и благолепных, почти как у клерианских вельмож, обитали Зерубы.

Там, в небесах над третьим ярусом, парили скаты-манты. Лишь изредка им приходилось взмахивать грациозными крылами, чтобы держать высоту.

– Великолепный вид, не правда ли?

Семя повернулось на голос и увидело незнакомую фигуру. Ростом этот некто был меньше обычного Владыки и даже уступал самому Иеварусу. Одетый в темно-бурую, как будто монашескую рясу, он прятал лицо в тени капюшона, под сводами которого на месте лица было свито полотнище паутины, а по ней ползал паук.

– Кто ты? – спросил Иеварус.

– Можешь звать меня Повелителем, – ответила сущность. Ее голос звучал бесплотно, больше напоминая игру отзвуков в пещере, чем порождение языка и зубов. Доносился он, так или иначе, из сумрака под капюшоном.

– Надо мной нет повелителей, – возразило Семя.

– А Верховный Владыка Эймир?

Иеварус помолчал.

– Это мой отец. – Он явно не вполне улавливал подтекст. – Ты очередной Владыка, которому поручено меня учить?

– Я не Владыка.

Семя вгляделось под капюшон.

– Юнгблод?

– Неужели я слышу любопытство? – сказал он и, не дождавшись ответа, продолжил: – Я не юнгблод, не зеруб и не нефилим.

– Тогда кто ты?

– Я это я, – невозмутимо изрек Повелитель как нечто само собой разумеющееся, пусть не без лукавой нотки.

– Не понимаю.

– Ну еще бы. На все тебе нужно навесить ярлык, все обозначить – а иначе не поймешь.

– Вы все говорите загадками.

– Надо же, раздражение? – усмехнулся незнакомец. – То любопытство, то злость. Возможно, из тебя выйдет толк.

Создание развернулось и зашагало мимо плывущих теней, как бы скользя по камню сокрытыми одеянием ногами. Иеварус неподвижно смотрел ему вслед.

– Ну? Хочешь ответов? Тогда идем, – сказал Повелитель.

Без Девы-матери проложить путь по исступляюще непостижимым ходам утеса почти не представлялось возможным – однако Повелитель вел Семя сквозь двери и по винтовой лестнице столь непринужденно и уверенно, что сам мог бы сойти за эту безмолвную провожатую. Коридоры петляли, перекручивались так, что, казалось, идти приходится вверх и вниз по стенам – что понятий верха и низа в этом чреве спящей горы вообще нет.

Повелитель освещал путь наколдованным огоньком в морщинистой руке. Вскоре они с Семенем подошли к неприметной двери в стене.

– Сюда.

Иеварус вошел за ним в залу с древним, преданным забвению воздухом. Протянулась она вперед, змеясь под стать коридорам, но была заметно выше и слегка раздавалась вширь.

Повелитель поднял руку. Устремился к потолку пылающий шар света, краями свечения выхватывая из тьмы контуры и рисунки сокрытых фресок. Шар замер и с минуту висел на месте, как вдруг вспыхнул на всю залу, растерзывая в клочья клубящиеся тени и являя узоры поверх стен.

Справа тянулась вереница каменных изваяний. Мрак развеяло настолько, чтобы все можно было рассмотреть.

Иеварус не сразу разгадал, кого статуи символизируют.

– Прошлые Семена.

Перед одними в знак памяти и уважения покоилось их оружие – но не перед всеми.

– Это зал твоих предшественников, – сообщил Повелитель.

Монарший отпрыск перевел взгляд на левую стену, на которой были запечатлены образы прошлого, – но кое-что в ней настораживало. От самой первой резьбы осталась громадная выбоина сколотого камня: изображение с нее содрали. После нее шло сотворение Великого архонта и эпохи Семян.

Иеварус подступил к стертому участку.

– Почему здесь пусто?

– Кто-то стер этот образ из прошлого Верховного Владыки.

– Наставник показал мне прошлое. Еще до первого цикла Верховный Владыка вместе с Создателем сотворили из пустоты мир и людей.

– Откуда тебе знать, правда это или нет? – парировал он.

Семя молчало. Хитрый вопрос Повелителя повис в воздухе. Юный росток, дитя по своей сути, Иеварус и не помышлял о том, чтобы усомниться в учении Владык: другого источника знаний у него не было.

Он пошел вдоль стены, рассматривая летопись событий, войн Минитрии и того, как Ниф отвоевывает земли, некогда занятые растущей цивилизацией людей и менее известных рас.

Вскоре он дошел до конца залы, где оказалась еще одна выбоина с каменным крошевом у ног.

– А это что? – Он повернулся и обнаружил, что ряд скульптур заканчивается не на лучнике Нифри, а на ком-то одиннадцатом, чье изваяние было сокрушено до пояса.

Семя подошло к нему. Стертый, опустошенный участок оказался прямо напротив.

– Этот… злой, – с удивлением осознал царский отпрыск.

– Отлично, отлично. Понимаешь все-таки.