Одиннадцатый цикл

Шаг, второй, третий – так я неотступно двигалась к цели. Временами все же решалась на передышку, не представляя, час ли минул или только пятнадцать минут. Далила научилась обуздывать беспокойство и наблюдала за моими медленными и мучительными успехами в одобрительном молчании. Все ближе я подбиралась к тому, чтобы новое тело стало-таки родным.

Со стороны наверняка казалось, что ведет меня чистая, непримиримая сила воли, но на деле же с каждым шагом, всякий раз перехватывая цепкими металлическими руками перила, я рисовала в голове лишь одно: как добиваюсь возмездия.

Глава семидесятая Нора

Из хитоньего царства мало кто известен людям, но вот про Кьелизира, рыцаря-шершня, вся Минитрия наслышана. Среди самых свирепых воинов он – первый! Этакий человекоподобный шершень, злобный, под стать обличью, Кьелезир пронзает врагов своих рапирой.

– Предания о Дюране

И вот настал черед нам отбыть с утеса Морниар.

Во внутренние дела Владык мы, гости Иеваруса, посвящены не были. Далиле позволили встретиться всего с двумя местными обитателями, пока меня потрошили и пересобирали по их усмотрению.

Белый Ястреб и Хакен остались на утесе, все остальные же покинули этот край высших созданий. Возвращались в жизнь постоянство и ясность мысли.

Я воспользовалась мгновением, чтобы полюбоваться одним из протезов. В его поверхности мерцало искаженное отражение восходящего солнца. Каждая из пластинок с ноготь, что сейчас трепетали, были сделаны из дробленой драконьей чешуи.

Вол’тар… Я воображала эту сокрушительную бестию, его мощь и все прочее, на что хватало фантазии. Что любопытно, казалось, я в долгу перед закованным в цепи драконом, однако если даже и добиться с ним свидания, то предложить от себя в благодарность, кроме жизни, мне все равно нечего.

Чем ближе становилась земля, тем яснее я видела, как Эрефиэля распирает от желания поговорить, и тем старательнее этого избегала.

В последний раз я предстала ему беспомощной калекой без рук и ног, которую катят на коляске. Не хотелось, чтобы он видел во мне убогую и думал, будто я нуждаюсь в защите и спасении.

Изо дня в день, из часа в час меня двигала вперед бушующая ярость, что ныне облеклась в форму золотого сердца и перекачивала по венам огонь. Некогда было даже перевести дух и уложить происходящее в голове.

Впрочем, казалось, стоит хоть на миг дать слабину и попытаться осмыслить то, как преобразил этот год мои тело и дух, груз дум свалит меня с ног и уже не позволит подняться.

Остался за спиной утес Морниар с его гипнотической аурой, и теперь мы чувствовали, как уснувшая часть разума возвращается к жизни. У всех прояснился взгляд. От сердца отлегло, что мы вырвались из этого летаргического царства, но вместе с тем пришла и тоска. Как отныне жить в прежнем, заурядном мире после всех чудес, что навидалась в обители Владык?

* * *

Еще сидя с поджатыми ногами на скатах, мы уже чувствовали, что вернулись в твердый, непоколебимый мир. Дикая тяжесть конечностей теперь ощущалась сполна, так что, съехав с кожаной спины ската, я неуклюже приземлилась на колени, оставляя в земле две ямки.

Пока я пыталась кое-как взгромоздиться обратно на новые ноги, ко мне подошел Эрефиэль.

– Помочь?

– Сама справлюсь, – грубо бросила я.

Он замешкался.

– Нора, давай поговорим.

Ну что, что ему сказать? Как бы я ни огрызалась, он не отстанет, хотя и подошел ко мне, как неравнодушный прохожий к побитой собаке.

Я пододвинулась к скату и с опорой на него медленно поднялась.

– Послушайте, огромное спасибо, что увезли меня от родителей… – «И брата», хотелось добавить. – Но я не горю желанием вспоминать произошедшее. Хочу просто жить дальше.

Эрефиэль от этого слегка растерялся. Каталаи тем временем подкатывали нашу карету.

– Нора, мне ведь нужно знать. Кто на тебя напал, каким образом?

– Не помню.

Порыв ветра прогнал по обширной голой равнине волну и погладил мои волосы, впервые в жизни касаясь меня так ласково. Лизнув голову, он тихо засвистел в щелях между краем протеза и плотью.

– Нора, напряги память. Мерзавцев нужно наказать! И дело не только в тебе. Раз на тебя напали, подозреваю, и за происшествием в Малотени кто-то стоял.

Я направилась к карете, не упуская шанса поупражняться.

– Это была случайность.

– Знаю, ты что-то скрываешь, – спокойно произнес нефилим.

Я медленными сосредоточенными движениями повернулась. Держался Эрефиэль невозмутимо, но лицо выдавало глубокое беспокойство: он как будто упрашивал меня открыться. Однако ауре утеса уже было не перемешать наших чувств, а поэтому разговор шел с трудом.

– Ты же так упорно винила демоноловов и халатность Иды, а теперь вдруг – случайность?

Мое изумление явно было налицо.

– После случившегося я навел справки.

Проклятье! Виктор с Говардом и Стаменсом все разболтали, чтоб их.

Я все же хладнокровно упиралась: