Одиннадцатый цикл

Сбитый наспех строй солдат из разных отрядов все равно наставил на нас копья, но затем пригляделся ко мне. «Железный дракон», – зашептали в толпе мое новое прозвище. В конце концов солдаты повиновались, пусть и с опаской, давая нам проход.

Тут послышался густой и раскатистый гул. Как видно, акары затрубили отступление. Они тут же разомкнули кольца вокруг высших созданий и отдалились еще больше от клерианцев.

Сколько мертвых усеивали поле боя… Горы тел, небрежные кучи вырванных рук и ног. Какое побоище! И во имя чего? Разгрома не случилось, зато пострадали обе стороны колоссально. Все больше и больше открывался в лучах рассвета чудовищный масштаб смерти и горя. Акары откатывались, подбирая с земли павших братьев.

Чумной рыцарь не стал их преследовать. Он только слегка повернул комариный шлем, скрежетнув им о кирасу, и его длинное худое тело полностью замерло.

Разъяренный пернатый зверь, видимо, понял этот молчаливый знак и тоже отпустил врага. На мгновение от этой сверхъестественной картины замерло все. Тут бестия оглянулась на нас, и строй разом вздрогнул под ее взглядом. Она хранила оглушительное молчание. Ветер вновь с воем пронесся по перевалу и объял тощего латника в ржавых доспехах. Пернатый исполин, весь залитый кровью, фыркнул и в конце концов опустился на четвереньки.

Жар битвы иссяк. Не вскидывали больше оружия; отток живых обнажал поля мертвых.

Один акар дерзнул нарушить затишье и бросился на окровавленного зверя. Тот поднялся и за миг смял его в лепешку. Больше глупцов не нашлось, и от исполина отстали. Зверь двинулся назад к передовой сквозь толпу – та расступалась крýгом. В наших рядах при его приближении опасливо забряцали оружием и доспехами.

Как же поредели акарские силы… Теперь, когда успокоилась их кипень и стихла жажда резни, это было ясно видно. Однако войску Клерии досталось еще сильнее. Враг утекал в лес отливной волной – воды ее отбегали, обнажая несчастных, кого захлестнула гибельная пучина.

Труп Эрефиэля лежал в отдельной от общей свалки различимой воронке.

Белый Ястреб направился к сыну, не давая и тени скорби подпортить своей совершенной грации. Траур его, пусть видный всем, был сугубо личным и глубоким чувством. Зеруб прижал тело Эрефиэля к груди. Не представляю, как внутренне изнывал этот древний воитель. Ему, вернее всего, не случалось еще терять родную плоть.

Тут звякнули кольчужные поножи – так, что от этого звука пробрала дрожь. Чумной рыцарь переступил на месте. Вдруг он и нас заразит?

Я воспользовалась шансом его рассмотреть. Латы и кольчуга казались исключительно древними – так они проржавели. Плащом служили до того грязные рыжие лохмотья, что отливали в черноту. На шлеме с дырчатым забралом располагалось омерзительного вида жало.

В это мгновение на передний край вышел убийца Эрефиэля. Я тут же полыхнула. Он с неистовой яростью прожигал взглядом инфернального рыцаря, весь иссеченный кровавыми порезами. Бой с генералом дался ему нелегко. Нога была глубоко рассечена, и в ране торчал клинок Берениэль. Оставшиеся сородичи глядели на вожака в ожидании хоть какого-то приказа, хоть слова. В тот миг от него веяло столь жесткой решимостью, что вот-вот, думала я, он бросит остатки сил в последнюю атаку.

Тогда-то я сойдусь с ним и сведу счеты.

Однако вожак вдруг схватился за клинок и, шумно закряхтев, вырвал его из раны и отбросил. Берениэль безвольно шлепнулся на землю, как простая железка.

Акар стиснул бедро. Его свирепый взгляд был неколебим. Двое собратьев тут же бросились перевязать ранение чем попало, но вожак отпихнулся и прошагал вперед, с трудом держась на ногах.

– Вы видите, кому служите?! – раздался его бас над перевалом, донесся с того берега гиблого моря. – Этим омерзительным отродьям?! Вы поклоняетесь деспотам, самозваным богам, которые живут на вершине глухой башни! Верховный Владыка! Услышь меня! Ты же видишь, что я пресмыкаюсь перед тобой, как червь, так внемли! Твоя власть не вечна! Тебе не повергнуть мой народ на колени, не довести нас до разорения!

Мы все остались в немом ступоре. Его беглая и грамотная байрская речь завораживала. Вождь повернулся в сторону восходящего солнца и наставил на него заляпанную кровью Эрефиэля палицу.

– Услышь, Владыка Эймир! Я Сун’ра, сын Мукто! Однажды солнце зайдет и над твоим царством, и тогда тебя сбросят с утеса! – Тут он перевел взгляд на нас. – Вы даже не представляете, что творится за пределами вашего спокойного мирка. Какие кошмарные создания рыщут по землям умирающей Минитрии. Не знаете, что она охвачена недугом, который разъедает ее корни! – На том вождь умолк, тяжко дыша. Больше слов не требовалось.

Стоящий рядом с нами зверь издал воинственный рык, а вот чумной рыцарь взирал на действо в непоколебимом молчании. От его спирального ржавого клинка исходила зловонная аура.

Враг вновь затрубил, и в этом тоскливом гуле сквозило разочарование. Акары скрепя сердце повернулись к лесу и ушли, оставляя за собой море бездыханных тел – знамение того, что надвигается мучительный финал.

Глава девяносто третья