Одиночество

– Не надо постоянно винить меня в своих проблемах, – попросила иллюзия. – В конце концов, я всего лишь плод твоего воображения. Глупо злиться на собственный разум.

Все, что сейчас было необходимо подростку – стереть кого-нибудь в порошок, даже если этот кто-то не существует.

– Эмоции были такими неподдельными, – делился впечатлениями Мартин, стараясь пошевелить рукой. – Я словно пережил это вживую. Со мной же точно что-то не в порядке, да?

– Как говорил один великий кот – “все мы здесь немного сумасшедшие”, – ответил Юплер, медленно расхаживая взад вперед напротив лежачего подростка в образе удобного стула с мягкой обивкой зеленого цвета. – Я удивлен, что ты еще не умер на этом морозе, пролежав столько в снегу.

– Может мне даже не стоит подниматься? – Мартин чувствовал, как становится все хуже, и если он не начнет двигаться, то точно замерзнет насмерть совсем скоро.

– Не говори глупости. Да, твой недавний сон – это один сплошной и очень жестокий обман. Сладкая фантазия, вырвавшаяся на свободу из-за пережитого стресса, но это не значит, что та цель, которую ты достиг в этом сне, недостижима в реальности, и что ты не сможешь испытать то удовольствие, которое трудно было не заметить со стороны, когда вся раса жнецов оказалась уничтожена.

– Ты ведь совсем недавно настоятельно советовал мне не сражаться больше, отказаться от этой мечты, которая может меня убить.

– Потому что решение этой проблемы – не твоя задача. Все, что тебе необходимо – это просто выжить, пока все не вернется в норму. Для этого не обязательно подвергать себя опасности и напрямую сражаться с монстрами, понимаешь? Это все, что я пытаюсь тебе донести. Ты еще успеешь порадоваться, когда кто-то другой, более подготовленный, решит проблему за тебя. Надо всего лишь дожить до этого момента.

– Ты мне противен, – заявил одиночка. – Мне жаль, что я не замечал этого раньше, но ты просто до ужаса омерзителен и опасен для моего мозга.

Стул замер на месте. На его совершенно пустой спинке, где должно было располагаться лицо, нельзя было прочитать ни одну эмоцию, но Мартин чувствовал каждой ниточкой своей души, что его друг прямо сейчас готов расплакаться.

– Ну почему ты говоришь такое?! – на бурных эмоциях вопрошал Юплер.

Одиночка впервые видел столь яркий эмоциональный всплеск у своего знакомого.

– Все мое существование было направлено на то, чтобы защитить тебя, снизить твою боль, скрасить существование, и все, что я получаю в ответ – это подобные оскорбления? Ты очень жесток, Мартин. От некоторых слов будет уже невозможно оправиться, и ты ранил меня так глубоко, как это вообще возможно.

– Ну и пусть, – безразлично бросил подросток. – Я вообще задумываюсь о том, чтобы избавиться от тебя, не отравлять больше свой разум подобными фантазиями.

– Ты… хочешь меня убить? – Юплер искренне не понимал, в чем он виноват. – Мартин, я не знаю, за какие проступки заслужил такое отношение. Ты не в себе, ты уже и сам не можешь понять, что для тебя хорошо, а что плохо. Но я не в силах изменить твое решение. Если ты и впрямь желаешь избавиться от меня, то сделай это быстро, но знай, что даже после всего сказанного, я все равно буду заботиться о тебе… где-то в глубине души.

Получилось немного подвигаться, выживший напряг тело и попробовал подняться на окоченевшие ноги. Поначалу было невероятно трудно, конечности не хотели сгибаться, Мартин с трудом выбрался из под холодного одеяла, стряхивая с себя большие снежные хлопья.

“Надо найти убежище, пока я еще в сознании и могу соображать”

– Позволь мне помочь тебе, Мартин, – попросил Юплер. – Тебе будет гораздо проще передвигаться, если отключить чувство боли, заменить его чем-то другим.

– Ты хочешь вновь залезть ко мне в голову и подкинуть свои наркоманские видения? Я предпочту оставаться в своем уме, – подросток с трудом держался на ногах, ветер пытался вновь и вновь уложить его на землю, а боль постепенно становилась невыносимой.

Продираясь сквозь снегопад, выживший прикладывал усилия просто чтобы вдыхать воздух. Ему казалось, что если притронуться руками к носу или ушам, то они просто отвалятся. Холод словно приник внутрь его организма и постепенно умертвлял все нервные окончания, которые кричали перед смертью, доставляя ужасную боль.

– Ты же понимаешь, что твои конечности отмирают, пока ты еле тащишься по дороге? – спросил Юплер. – Мы не сможем сделать ампутацию в случае необходимости. Двигайся как можно быстрее и как можно больше!

– Я не чувствую пальцы на руках, не могу пошевелить ими, – признался Мартин. – Я не хочу умереть прямо тут, на улице, только не так.

Мир вновь начал меняться, сперва снег обратился в красочную траву, а солнце принялось светить ярче и греть сильнее, затем дорога перед подростком очистилась от машин и засверкала, ясно показывая путь, по которому следовало двигаться, а все деревья поблизости превратились в красочные зеленые букеты из листьев.

– Прости, Мартин, но у меня нет другого выхода, ты не дойдешь ни до одного дома, если будешь так сосредоточен на боли и окружающей тебя обстановке.