Одиночество

«Мальчик шел лениво. Упирался…»

Мальчик шел лениво. Упирался.
За руку вела его сестра.
Ножкой топал, плакал и ласкался,
Как большой вздыхал. — «Домой пора!»

Как большой вздыхал… Неумолимо,

Мимо сада городского прочь,
Уводила улицей любимой,
Уводила в сумерки и в ночь.

Так и смерть, прервав восторг и муку, —

Старшая суровая сестра, —
Стиснет нашу стынущую руку,
Поведет… — Домой, домой пора!

«Нам нужно только оттолкнуться…»

Нам нужно только оттолкнуться
От берега. Усилье, взмах, —
И никогда уж не вернуться
В земную тьму, и лед, и прах;

На те безумные дороги,

Что рвутся прочь из городов
К вершинам голубым и строгим,
К сиянью вечному снегов, —

И обрываются над бездной,

И возвращаются назад
С закономерностью железной
В лелеемый веками ад.

Мы часа ждем освобожденья,

Мы задыхаемся в плену,
В бесцельном, бешеном круженьи
Протягиваем руки сну.

Отчаливаем, отплываем

В слепящую глаза лазурь:
Почиет там страна родная,
Недостижимая для бурь…

«Над спящим городом гудок…»

Над спящим городом гудок
Фабричный плачет на рассвете,
Струится утра холодок
И скучно жалуются дети.

От ветра стекла дребезжат,

Как шутовские погремушки,
И снова валишься назад —
Назад в нагретые подушки.

И закрываешься рукой,

И чувствуешь в изнеможеньи,
Какой пронизано тоской
Земного утра пробужденье.

Как трудно голову поднять,

Как трудно справиться с дремотой,
Чтоб быть раздавленной опять
Своею нищенской заботой…

«Давным-давно — во сне, быть может?..»

Давным-давно — во сне, быть может?
В саду играли брат с сестрой.
Ничто тех дней не потревожит
Под прочной времени корой.

Они прошли для нас, для мира

Во всей их прелести земной.
Как нынче холодно и сыро
Не только осенью — весной!

Мы гибнем так неудержимо,

Так мало любим, мало ждем.
Весь путь, как лес непроходимый,
Как смерть таящий водоем.

И лишь во сне — часы возврата

В мир детства легкий и родной,
Где только тень сестры и брата
На клумбе сада вырезной.

«Пройдут томительные годы…»

Пройдут томительные годы,
Покроет вечности туман
И эти жалкие невзгоды,
И тусклых радостей обман:

И ты узнаешь, что не стоит

Так убиваться, так гореть,
Чтоб домик карточный построить
И к славе призрачной лететь;

Что музыка лишь уцелела

Над жизнью, выжженной дотла,
Чтоб у последнего предела
Тебя не поглотила мгла;

Что в нищете и униженьи

Победней с каждым днем звучит
То торжествующее пенье,
Что бедный мир преобразит.

«Сквозь сумерки и ночь тоннелей…»