Одиночество бегуна на длинные дистанции

– В шервудский егерский полк. Там мой папа служил. Он получил медаль за то, что во Франции за один день уложил шестьдесят трех фрицев. Он сидел в окопе, вот так… – Фрэнки разыгрывал эту сцену с потрясающим реализмом, когда посмотрел фильмы «На Западном фронте без перемен» и «Жизнь бенгальского улана». – …За пулеметом. А на заре полезли фрицы, а папа их заметил и начал стрелять. Они все лезли, но мой старик продолжал строчить – тра-та-та-та-та-та – даже когда все его друзья погибли. Старика моего к тому же ранило пулей, но он выпустил пулемет, а фрицы валились, как дохлые мухи, и все вокруг него, а когда ему на выручку подошли остальные шервудские егеря и отбросили фрицев, то перед его пулеметом насчитали шестьдесят три трупа. Так что дали ему медаль и отправили обратно в Англию.

Он оглядел нас, сидевших полукругом.

– Ну, что скажете?! – резко спросил он, словно сам совершил подвиг, а мы в этом сомневались. – Ладно, – смягчился Фрэнки, когда мы воздали должное уважение героическим деяниям его папаши, а потом приказал: – Ну-ка, быстро все искать дрова, не то костер погаснет.

Фрэнки горячо интересовался войной. Он частенько совал мне в руку пенни и велел принести газету «Ивнинг Пост», чтобы я потом прочитал ему последние военные сводки из Китая, Абиссинии или Испании, а он прислонялся к стене своего дома, глядя серыми глазами на крыши на другой стороне улицы, и повторял, как только я останавливался, чтобы перевести дух:

– Давай-давай, Алан, почитай мне еще. Почитай-ка мне снова про Мадрид…

Фрэнки был великаном и к тому же храбрецом, который строил нас в шеренгу и заставлял залечь в ямки на поле перед железнодорожной насыпью, защищавшей подступы к улицам Содома. Обычно мы ждали час, все двенадцать малышей, вжавшись лицом в землю, ощупывая палки и стараясь не греметь камнями в карманах. Если кто-то шевелился, Фрэнки угрожающе шептал нам:

– Если кто еще шелохнется, получит от меня палкой.

Мы лежали в трехстах метрах от насыпи. Под нами стлалась густая сочная трава, которую Фрэнки жевал целыми пучками, говоря при этом, что больше никому есть ее нельзя, потому что она ядовитее белладонны. Если мы ее попробуем, то умрем через пять минут, продолжал он, но ему она нипочем, потому как его ни одна отрава не берет. Какая-то волшебная сила берегла его от гибели. Он был колдуном, а у всех остальных трава в момент сожжет кишки.

От станции отошел курьерский поезд и набрал скорость на повороте, скрыв из виду розовые крыши Содома, пока мы, оторвав от травы головы, стали считать вагоны. Потом мы увидели противника – несколько стоявших на рельсах фигурок. Они размахивали палками и увлеченно швыряли камни в собравшуюся внизу насыпи большую лужу.

– Это содомская банда, – перешептывались мы.

– Тихо вы, – прошипел Фрэнки. – Сколько их там?

– Не разберу.

– Восемь.

– К ним еще подходят.

– Представьте, что они – немцы, – велел нам Фрэнки.

Один за другим они спустились по склону и перелезли через ограду на нашу сторону. На насыпи они орали и что-то кричали друг другу, но как только оказались в поле, пошли плотной кучкой, стараясь не шуметь. Я насчитал девятерых, заметив, как кто-то еще нагло вторгался на нашу территорию через железную дорогу. Я вспомнил, что нас одиннадцать человек, и пока ждал сигнала к атаке, все твердил сам себе:

– Уже скоро, совсем скоро.

Фрэнки пробормотал последние приказания:

– Вы – налево, а вы – направо. Мы – по фронту. Надо их окружить.

Единственная военная победа, которую он признавал, это – окружить и пленить.

Он вскочил на ноги, воинственно размахивая железным копьем и щитом. Мы поднялись вслед за ним и, растянувшись в цепь, медленно двинулись вперед, швыряя камни в сгруппировавшегося противника с такой быстротой, какую могли обеспечить наши ручонки.

Это была обычная стычка. Не имея Давида, чтобы противостоять нашему Голиафу, они бросили несколько камней, не попав в цель, беспорядочно ринулись к ограде, перелезли через нее и ринулись по насыпи к рельсам. Кого-то из них задело камнями.

– Пленные! – заревел Фрэнки, но они рванулись вперед и ускользнули в последний момент. Несколько минут продолжалась перестрелка камнями между полем и насыпью, а наши фланги не могли продвинуться вперед и окружить их. Из вражеских рядов на верху насыпи раздались ликующие крики, потому что между путями у них хранился резерв из заранее заготовленных камней, а у нас под ногами была трава, и нам не найти боеприпасов, как только мы опустошим карманы. Если они сомкнутся и контратакуют, нам придется отступить на полкилометра, прежде чем мы найдем камни у моста.