Одиночество дипломата

Тысячи и тысячи книг, изданных в Соединенных Штатах, освещают любой аспект Гражданской войны. Имя второго человека в Конфедерации упоминается в них нечасто. Одна из последних крупных дискуссий, связанных с Бенджамином, возникла в уже далеком 1959 году, когда генерал Улисс С. Грант, внук командующего армией Севера и президента США, заявил, что Гражданская война велась в интересах международного еврейского капитала.

От Старого Юга остались лишь вековые платаны, отдельные уцелевшие усадьбы и потрепанные музейные реликвии — выцветшие серые мундиры, покрытые патиной сабли, портреты генералов и политиков — свидетели расцвета и падения «цивилизации Дикси». От Старого Юга остались романтические легенды: о чести и воинской доблести его офицеров, о грации и элегантности его дам, о знаменитых балах и особом культе гостеприимства.

Королевский адвокат Иуда Бенджамин

Единственная дочь Бенджамина Нинет вышла замуж за французского артиллерийского офицера. Прямых потомков Бенджамина не осталось: трое детей Нинет умерли в младенчестве. Время не пощадило ни один из домов в Америке и Европе, где он жил. Сегодня сохранились лишь отрывочные и зачастую субъективные воспоминания современников и несколько фотографий, запечатлевших облик полноватого улыбчивого джентльмена. Человек, сумевший приобрести известность на двух континентах, уже после смерти добился своего: о нем почти забыли.

В 1938 году парижское отделение организации «Дочери Конфедерации» установило на фактически анонимном надгробии надпись: «Иуда Филипп Бенджамин, 1811–1884, сенатор США, генеральный прокурор, военный министр и государственный секретарь Конфедеративных Штатов, королевский адвокат, Лондон». За этими лаконичными строками осталась одна из самых удивительных историй XIX столетия, яркая биография, которую вряд ли кто-либо сможет воссоздать до конца.

Одиночество дипломата

Подобно зрителю, сидящему в покинутом всеми зале, с пустующими ложами, при погасших свечах, я сейчас один во всем мире перед опущенным занавесом в молчании ночи…

Шатобриан

Philadelphia

Об Уильяме Бýллите написано на удивление мало. Несколько сухих политических исследований и всего одна академическая биография не в состоянии отобразить его яркую, насыщенную событиями жизнь в Вашингтоне, Москве, Париже и Вене. Журналист и дипломат, писатель и аналитик, оставивший след на страницах романов Скотта Фицджеральда и Михаила Булгакова — в биографии нашего героя немало сюжетных поворотов. Билл Буллит — едва ли не единственный соавтор Фрейда, спасший своего учителя от неминуемой гибели. Он был первым послом США в Советской России. Нацисты называли Буллита среди главных виновников Второй мировой войны. Он стал мэром Парижа в самые трудные для этого города дни. Будучи близким другом Франклина Рузвельта, Буллит пошел на разрыв отношений с президентом. Оставив столичную службу, он отправился добровольцем на фронт в составе армии де Голля. За всеми этими историческими хитросплетениями вырисовываются главные качества дипломата — особый склад ума, редкая способность заглянуть далеко за горизонт, проницательность, обретавшая временами характер пророчества.

Известное выражение о лучших домах Филадельфии как нельзя лучше подходило семейству Билла Буллита. Его предки по линии отца были французскими гугенотами, бежавшими от религиозных гонений в Новый Свет. Родиной своей семейство Буле считало древний город Ним в Провансе (через двести пятьдесят лет власти Нима сделают Билла почетным гражданином). Французское произношение фамилии за океаном изменилось на англизированное Bullitt. Дед Билла, известный юрист Джон К. Буллит, был автором городской хартии Филадельфии, за что удостоился памятника на площади перед ратушей.

Уильям К. Буллит.

Предки Билла по линии матери — берлинские евреи. Прадед Джонатан Горвиц в Америке стал членом епископальной конгрегации и избрал карьеру врача. Среди родни Буллита — профессор С. Гросс, знаменитый хирург XIX века, «американский Пирогов», чей огромный портрет украшает городской художественный музей.

Уильям Крисчен Буллит родился 25 января 1891 года. В суматохе ребенка положили в кресло, куда неожиданно уселась одна из тетушек — новорожденный чудом не пострадал. Фамильным гнездом Буллитов был дом на площади Риттенхауз, самом респектабельном районе старой Филадельфии. С фотографий семейного альбома смотрит одетый по последней, «взрослой», моде мальчик с длинными локонами. В автобиографическом романе «Это не сделано» Билл описал праздничные домашние обеды с «серебряными тарелками на тяжелой скатерти, горами фруктов и деревьями из роз, лесом свечей, хрусталем и двадцатидолларовым золотым под детскими салфетками».