История взаимоотношений Адамовича с Набоковым заслуживает отдельного исследования как одна из ярких страниц литературной жизни эмиграции. Адамович писал о прозе, стихах и драматургии Набокова на протяжении многих лет, отзываясь о некоторых произведениях даже по несколько раз. Подборку отзывов Адамовича см.: «…Наименее русский из всех русских писателей…» ⁄ Георгий Адамович о Владимире Сирине (Набокове) // Дружба народов. 1994. 6. С. 216–237; а также в книге: Классик без ретуши. Литературный мир о творчестве Владимира Набокова: Критические отзывы, эссе, пародии ⁄ Под общей редакцией Н. Г. Мельникова. Сост. и подгот. текста Н. Г. Мельникова, О. А. Коростелева. Предисл., преамбулы, комментарии, подбор иллюстраций Н. Г. Мельникова. М.: Новое литературное обозрение, 2000. Об этом литературном противостоянии писали несколько раз:
Обстоятельства появления статьи о Набокове в книге «Одиночество и свобода» видны из письма Адамовича Алданову от 12 октября 1955: «С отсутствием имени Зурова Вера Ник<олаевна Муромцева-Бунина> примирилась, узнав от меня, что глава о Набокове включена по ультиматуму покойника Вредена» (Bakhmeteff Archives, Columbia University, New York).
В. С. Яновский вспоминал: «После “Приглашения на казнь”, которое мне очень понравилось, я сказал Набокову за чаем у Фондаминского:
– А ведь эта вещь сильно под влиянием Кафки.
– Я никогда не читал Кафку, – заявил в ответ Набоков <…>
Ходасевич, которому я передал эти слова романиста, осклабился:
– Сомневаюсь, чтобы Набоков чего-либо не читал»
Часто сравнивать Набокова с Кафкой стали уже после войны, причем чаще не в эмигрантском, но в американском литературном мире. Например, Кингсли Эмис был убежден, что «Приглашение на казнь» – «второсортное переложение Кафки» (More or less familiar // Observer. 1960. June 5. P. 18). До войны, по верному наблюдению Брайана Бойда, в рецензиях на книги Сирина ни один из эмигрантских критиков такого сравнения не делал и вообще имени Кафки не называл. В качестве исключения Бойд приводит лишь рассказ Веры Набоковой в интервью Эндрю Филду о том, как на литературном вечере 1936 года в Париже (вероятно, 8 или 15 февраля) Адамович поинтересовался у Сирина, читал ли тот «Процесс», и услышал в ответ категорическое «Нет!»