Одиночество контактного человека. Дневники 1953–1998 годов

1.10.90. Кончаю роман[1046] и отсчитываю последние – до 60-летия – дни. Не укладывается в голове – мне 60! Господи, уже прошла жизнь, и никто не скажет, что рано ушел, а скажут – мог бы еще…

И все же, сыграл ли я свою шахматную партию, как когда-то спросил меня кто-то из однокурсников. Полностью никто не ответит, но если с учетом пушкинской книги и книги о Макарове, то сыграл, как мог. Другое дело, что так и не высунулся из асфальта, не возопил о себе. Бог дал столько-то – и выше не прыгнешь. И все же есть очень дорогое для меня самого, а это уже не так мало.

Что касается романа, то пока, как и положено, радость создания, роды, а что за дитя – будет ясно позднее. Пока мне кажется не ерундой, не пустяком – лежит в нем серьезная библейская мысль о несовпадении помыслов человека и Бога. «Нельзя познать судеб твоих».

Может быть, идея книги: нельзя грешить, грешить, а потом покаяться и прийти к Богу… Путь к Богу должен быть длиною в целую жизнь.

Молитвы, кресты – это уже другое, это наше земное, придуманное каждой верой… Человек культуры верит во Всевышнего одного, без атрибутов.

1.1.91. Жизнь очень тревожна. Наверху появилась зловещая фигура Янаева[1047], вице-президент, который может внезапно стать и президентом. Повторяют его шутки с ужасом, вроде того, что «моя жена знает лучше о моем здоровье – я мужик».

А страна, давно уставшая от дураков и мужиков, замерла, не понимая, какой виток ждет ее теперь.

12.1.91. Тягостное чувство конца свободы, того, что именовалось перестройкой. Шеварднадзе[1048] две недели назад подал в отставку, протащен партией Янаев, который отметился несколькими фельдфебельскими шутками… и уже сегодня все круто меняется: закрыты «Интерфакс», «Взгляд» – очень острая программа ТВ, режут ночные передачи – это сказала Миткова[1049], комментатор. А другой объявил ночью: «Оттепель кончилась, наступают крещенские морозы!»… Ужасно коротким было дыхание, и опять – конец.

А в это время стреляют в Вильнюсе, в Грузии, в Калуге убит редактор газеты, только Ленинград вроде еще спит, тревожа друг друга телефонными звонками. Русское терпение – это скорее усталость, апатия, полная релаксация в результате семидесятилетнего бега на месте.

Бежать? Ах, как это непросто. Начинать в шестьдесят лет новую жизнь нет ни сил, ни средств. Да и куда бежать, если здесь все?!

2.2.91. Усталость дикая. Прежде всего, от резкого поворота к диктатуре, от ужаса перед очередным возвратом к варианту сталинизма. И это только говорят, что в одну воду нельзя войти дважды. Много охотников. Страшно смотреть на новорожденного вице-президента Янаева, на кодлу, в которой отсутствуют все те лица, которым был готов доверять.

Остался Ельцин с командой. Надолго ли он? Убьют, свергнут? – сказать затруднительно. Думаю, за месяц многое решится.

30.5.91. Марксизм привлек Россию утверждением того, что Царствие божие возможно на земле.

Почему Россию? Если смотреть по результату (только!), то оказалось очень удобно ждать царства, ничего не делая, ковыряя в носу. И, главное, писать и читать не о том, что видишь, а о том, чего хочешь.

Русская ли черта – лень? Похоже, был прав Гончаров, только Обломов проспал жизнь, а коммунисты – Обломовы – страну.

Евреям повезло (тоже по конечному результату!), их отстранили от главных льгот, от управления – и не успели всех расстрелять в последний год Сталина. Да и не нужны стали евреи с их активностью, желанием что-то делать, это раздражало. А они, кстати, обижались: мы хорошо работаем, а нас снимают с работы. Таков был мой отец.

24.10.91. Приехал со Съезда[1050]… Съезд был более интеллигентным, чем предыдущий. Ощущение покаяния. Смеялись над цитируемым Юрием Бондаревым: «титаны планетарной словесности» – это, видите ли, он сам.

А Чичибабин[1051], сославшись на Зин. Миркину[1052], предложил молитву, которую с радостью принимаю:

«Господи, как хорошо с тобой,

Как тяжело без тебя,

Да будет воля твоя, а не моя».

Трудная молитва!

21.12.91. Сегодня объявлено о развале СССР – все, Союза больше нет. Лидеры – 11 штук – сидят как маленькие царьки. Чуть жаль Горбачева – это он все же сделал то, к чему пришло, начал движение от тоталитаризма. Но кто эти? Ельцину я продолжаю верить, но Кравченко[1053] – типичный козел, много лет насаждавший козлократию.

Конечно, больше нельзя терпеть «крепких уз» центра, но знают ли козлы, куда идти, что будет дальше? Где умница Силаев[1054], Явлинский? Кто есть мальчик с пухлыми щечками, коммунист Егор Гайдар[1055]? Отчего ему все еще нравится тимуровский дедушка – образец советской сталинской литературы? Неужели не было детских книг получше? Хотя бы сказок Пушкина?

И все же очень любопытно. Очень!