Мне не трудно прятать руки. Я почти всегда одна, но даже наедине с собой редко ношу короткие рукава. Предпочитаю без необходимости не смотреть на изборожденную шрамами кожу. При минимальной бдительности могу вообще игнорировать ее неделями. Стоя в душе, закрываю глаза, а когда принимаю ванну, приглушаю свет. В Глазго не часто стоит такая жара, чтобы нельзя было ходить с длинным рукавом, а когда такое все же случается, я открываю все окна. Не такая уж большая хитрость.
Вчера на кухне было не слишком жарко. В самый раз. У меня получился отличный педикюр, и я прекрасно себя чувствовала, пока не задала глупый вопрос, не глотнула в неподходящий момент смузи, и день не оказался испорчен.
Я пообедала — осилила полтарелки томатного супа, остальное поставила на пол для Фреда, — и у меня было уже шесть пропущенных звонков от Тома. Интересно, когда он сдастся? Я бросила взгляд на телефон, лежащий рядом на кушетке. Он еще и сообщения слал. Тринадцать непрочитанных — обычно со мной такого не бывает. Я не открыла ни одного, потому что понятия не имела, что написать в ответ.
Нужно было чем-то заняться. Я включила радио — на полную громкость — и начала наводить порядок в кухонных шкафах. Это требовало сосредоточенности, но не слишком перегружало мой невыспавшийся мозг. Прошлая ночь выдалась тяжелой. Я просидела над пазлом с изображением Эйфелевой башни, поклявшись не ложиться спать, пока не закончу верхнюю часть. Около трех ночи я наконец признала свое поражение, но еще час пролежала без сна. До утра я просыпалась еще несколько раз, словно выныривая из странных, причудливых снов, населенных медленно движущимися фигурами и безликими противниками. Фреда рядом не было, его обычное место в правом нижнем углу кровати пустовало.
Даже спустя несколько часов глаза у меня были опухшие, а зрачки походили на черные дыры. На подбородке экзема, щеки красные. Видок не лучший, но для разбора кухонных шкафов сойдет.
Я наполнила миску теплой водой и жидким мылом — заодно и вымою все. У меня семь шкафов, так что несколько часов работы мне обеспечено. Принимаясь за дело, я почувствовала, как немного расслабились плечи. Целый день, который нечем заполнить, — это мой личный ад. Но сейчас, по крайней мере, эта проблема решена.
Я переставила миску Фреда на столешницу, чтобы освободить место для содержимого первого ящика, и заметила, что еда в ней нетронута.
Фреда не оказалось ни на пурпурном кресле в гостиной, ни на удобном кресле на верхнем этаже у лестницы, ни под кроватью. Я трижды обошла дом, проверяя все места, где он обычно любит валяться, и даже те, куда он точно не смог бы попасть, например шкаф с одеждой и шкафчик в ванной, — потому что так поступают люди, когда они в отчаянии. Я звала его по имени, пока не начала рыдать так сильно, что уже не в состоянии была произнести ни слова.
Сгорбившись за кухонным столом и обхватив руками голову, я попыталась вспомнить, когда видела его в последний раз. Прокручивала события в обратном порядке, как кинофильм, заставляя себя пережить их заново. Он спал на теплом бетоне, пока мы с Томом сидели у задней двери. Проснулся, когда разбился стакан. Вскочил и побежал, но не в дом. Когда я спустилась вниз, Том уже ушел, осколки были убраны, а задняя дверь закрыта.
Надо позвонить Тому, подумала я. Делать этого не хотелось, но он был единственным, кто мог мне помочь.
Он ответил сразу же:
— Мередит?
— Я звоню не для того, чтобы обсуждать вчерашнее, — быстро сказала я. — Фред пропал. Ты видел его до того, как ушел?
— Не уверен. Как ты себя чувствуешь? Я так волновался.
— Том, пожалуйста. Я потеряла Фреда. Это единственное, что меня беспокоит.
— Хорошо. Дай подумать… По-моему, я его не видел, нет. Во всяком случае, не в доме. Разве он не лежал снаружи? Я не помню, чтобы он после этого приходил. Черт… Я закрыл заднюю дверь. Прости, Мередит. Я не подумал.
— А он не мог незаметно проскользнуть мимо тебя? — Не знаю, зачем я это спросила. Фреда в доме не было.
— Наверное, мог. Может, он где-нибудь прячется?
— Я везде смотрела.
— Мередит, прости. За все.
Я понятия не имела, что ему сказать. Смотрела в кухонное окно, кусала губу. Представлять себе жизнь без Фреда было абсолютно невыносимо.
— Я пойду его поищу.
— Спасибо, — прошептала я.