Одиночество Мередит

— Том, я ведь не про любовь к котам и пирожным.

— Ну, мы оба любим читать. Кстати, ты вновь открыла для меня Маргарет Этвуд.

— Я не твоя персональная библиотека.

Он молчал. Я задела его чувства. Но в данный момент мне было все равно.

— Мередит, я один не справлюсь. Мне нужна помощь. Твои руки… это же было совсем недавно. И если я не буду соблюдать правила, возможно, больше не смогу с тобой видеться.

Как бы я ни злилась на Тома, мысль о том, что я никогда больше его не увижу, была мне неприятна. Как будто он мой любовник, и я уличила его в измене.

— Ты мне изменяешь, — сказала я ему.

— Что? О чем ты говоришь?

— Ты изменяешь мне с социальными службами.

Он засмеялся, и это был грустный смех, но я разозлилась еще больше.

Я сжимала переносицу, пока глаза не начали слезиться.

— Мередит, меньше всего я хочу тебя предавать. Вот почему мы вообще ведем этот разговор. Я объясняю, как обязан поступить, потому что не собираюсь действовать за твоей спиной. Но моих обязательств это не отменяет. Я должен быть уверен, что делаю все возможное, чтобы обеспечить твою безопасность.

— Я в полной безопасности.

— Не уверен, что это так.

— Том, если бы я собиралась покончить с собой, я бы уже это сделала.

— Ты хочешь сказать, что больше не причинишь себе вред?

— Не причиню.

— Я не верю тебе, Мередит. В этом-то и проблема.

— Том, не заставляй меня умолять.

— Послушай, они, может, даже не появятся. Просто позвонят. У них и так полно работы. Тебя это устроит? Ты сможешь поговорить с ними по телефону?

— И что это даст?

— Помоги мне, Мередит. Я пытаюсь найти решение.

— Я отлично жила до твоего появления. Ты все испортил.

— Не думаю, что ты говоришь это всерьез.

— Мне было хорошо без тебя, — пробормотала я.

— По твоим рукам этого не скажешь.

Его слова прозвучали как пощечина. Я сделала глубокий вдох.

— Мередит, прости. Я не должен был так говорить.

— Хватит! Иди звони своим друзьям в социальную службу. Мне плевать.

Я бросила трубку и нажала на кнопку сбоку. Экран потемнел, но я не выпускала телефон из рук, пока не начали неметь пальцы. Если позвонят из социальной службы, пусть оставляют сообщение.

2015

Сэди была у меня, но возилась на кухне, делая вид, что ужасно занята. Я сидела в гостиной, разглядывала свои книги. В интернете мне попадались красивые фотографии полок, где книги были расставлены по цветам. Я загорелась идеей, но, похоже, для ее реализации не хватало нескольких цветов. Мне нужно было больше зеленых и фиолетовых обложек, но как их достать? Кто вообще звонит в книжный магазин и просит прислать подборку книг с зелеными и фиолетовыми корешками? Если они до сих пор не сочли меня сумасшедшей, то после такого сочтут наверняка.

— Я открою! — крикнула Сэди, когда раздался звонок, как будто существовал хоть какой-то шанс, что я подойду к двери сама. Вряд ли я собиралась убегать — уже месяц, как я не выходила из дома.

Я все еще пересчитывала зеленые и фиолетовые книги, когда в комнату вошла женщина.

— Здравствуйте, Мередит, я Амелия, — поздоровалась она бодрым голосом.

Я взглянула на нее. Жизнерадостное лицо было под стать голосу — румяные щеки, подведенные глаза и упругие локоны. Я не могла понять, двадцать пять ей или сорок пять: она была из тех людей, что всю жизнь выглядят одинаково.

— Какая милая комната, — сказала Амелия. — Сейчас я приведу себя в порядок, и мы сможем поговорить.

Она сняла шарф и куртку, высморкалась и порылась в сумке оливкового цвета — мягкой и вместительной — в поисках блокнота и ручки. Я услышала, как щелкнула ручка, и натянула рукава кофты до середины ладоней.

— Мередит, вам не стоит нервничать или бояться. — Амелия пристально посмотрела на меня. — Это просто беседа, чтобы мы смогли понять, чем вам помочь.

Я кивнула, потому что она ждала от меня именно этого.

Час спустя Амелия попрощалась. Я ответила на миллион вопросов — на большинство из них правдиво — и очень устала. Сказала ей, что не прекратила принимать антидепрессанты и определенно не стала бы этого делать, не посоветовавшись со своим врачом. Что на работе мне дали еще несколько недель отпуска, и нет, это меня нисколько не напрягает. Что скоро я смогу выйти из дома, как только буду готова, просто момент еще не наступил. Что у меня сильная группа поддержки — правда, я не упомянула, что вся она в настоящее время находится у меня на кухне. Что я на самом деле не собиралась причинять себе вред и не намерена делать это снова, и позвоню «Самаритянам»^[9], если у меня возникнут мысли о самоубийстве. Что обязательно прочитаю все информационные материалы, которые она мне дала, и подумаю о терапии, возможно, даже об онлайн-поддержке, потому что да, я знаю, что я не одна.

Через несколько минут после того, как я услышала звук закрывающейся входной двери, Сэди принесла мне чашку чая и пачку печенья — я не помню, чтобы покупала его. На кухне постоянно что-то появлялось — каждый раз, открывая холодильник, я не знала, что именно там найду.

— Ты справилась, — сказала она. — Ужасно было?

— Не очень. Не думаю, что в ближайшее время окажусь в смирительной рубашке.