Одиночество Мередит

— Измотанной. Послушай, ты ведь знаешь, что можешь поговорить со мной? О чем угодно. Хочешь, скажи, чтобы я отвалил и не лез не в свое дело. Я переживу. Но никогда не прощу себе, если с тобой случится что-то, что я мог бы предотвратить.

— Если я покончу с собой — ты это имеешь в виду?

Я скрестила на груди руки и просунула большой палец правой руки под левую манжету. Потерла покрытую рубцами кожу.

— А ты думаешь об этом? — Том пристально посмотрел мне в глаза. Провел руками по волосам. — Господи, Мередит. Не могу поверить, что мы обсуждаем это у тебя на пороге.

Я смотрела на него в ответ и продолжала тереть руку.

— Думаешь?

— Иногда, — прошептала я.

— Мередит…

Он потянулся ко мне, но я отстранилась. Сказала одними губами «прости» и смотрела в его грустные карие глаза, пока не закрылась дверь. Повернула замок, накинула цепочку и медленно пошла на кухню ждать Фреда.

2015

Я услышала, как что-то щелкнуло. Шаги. Затем Сэди оказалась на коленях, а ее лицо — в нескольких дюймах от моего. Я никогда не видела ее такой серьезной. Она шевелила губами, но я не могла расслышать ни слова. Я попыталась ей улыбнуться, но было странное ощущение, будто мой рот уже и так растянут и не способен вернуться в нормальное состояние. Хотя ничего не казалось мне нормальным. С прошлого месяца — с тех пор, как моя жизнь разбилась вдребезги на кухне у матери.

Я почувствовала теплую ладонь Сэди у себя на лбу, а потом ее руки с силой, но мягко нажали мне на плечи, опуская меня на пол. Ее пальцы вцепились мне в подмышки, и она медленно потащила меня из-под кухонного стола.

Как я там оказалась? Я хотела спросить ее, но слишком устала, чтобы говорить. Я не особо понимала, что она делает, но мне стало теплее, чем было до ее прихода. Под головой и вокруг ног лежало что-то мягкое.

Прошло несколько секунд, а может, и часов. Я все время смотрела в ее серьезное лицо. Время от времени она встречалась со мной взглядом, по-прежнему шевелила губами. Жаль, что я не могла ее услышать.

Она надела одноразовые перчатки, какие надевают, когда красят волосы, и достала что-то из большой зеленой сумки, которую я, кажется, раньше не видела. Мне никогда не доводилось наблюдать, как она работает. Я хотела сказать, как горжусь ею — ведь она посвятила свою жизнь помощи другим, — но не смогла вымолвить ни слова. Она что-то говорила, хотя уже не мне, а кому-то по телефону. Я почувствовала, как меня будто ужалило, и она сжала мне плечо. Поднесла мне ко рту соломинку, и я сделала глоток, ощущая, как вода течет по подбородку и одновременно в горло. Она снова переключилась на телефон.

— Я сейчас вернусь, — сказала она, и на этот раз я ее услышала.

— Хорошо, — смогла прохрипеть я.

Тело отяжелело. Где-то чувствовалась боль, я не понимала, где именно, но, по крайней мере, ощущала, что тело принадлежит мне.

Пока Сэди не вернулась, я сидела, уставившись в потолок. Она принесла подушку, мой халат — правда, надела его на меня задом наперед, — и укрыла мне ноги чем-то мягким.

— Тебе тепло?

Она стянула перчатки и снова приложила ладонь мне ко лбу.

Я кивнула.

— Что со мной случилось?

— Ты не помнишь?

Я на секунду задумалась:

— Он меня изнасиловал.

— Я знаю, милая. А помнишь, что произошло сегодня ночью?

Воспоминание промелькнуло на краю сознания и исчезло прежде, чем я успела его поймать. Я покачала головой.

— Ты не помнишь, как резала вены?

Я увидела блеск ножа, почувствовала жар на коже. Крепко зажмурилась, теряя ощущение тепла и безопасности.

Сэди вернула мне его, обхватив мое лицо ладонями.

— Мер, все хорошо. С тобой все будет хорошо, — прошептала она. — Я обещаю. Обещаю, с тобой все будет хорошо.

Она повторяла это снова и снова, не отнимая теплых рук от моего лица. Мне хотелось ей верить. Но я лежала на кухонном полу, в халате, надетом задом наперед, а лучшая подруга стояла рядом со мной на коленях со слезами на глазах. До «хорошо» мне явно было далеко.

День 1343

Суббота, 23 марта 2019

Том никак не оставлял меня в покое.

— Мередит, я сейчас в трудном положении.

— Сочувствую. — Я плотно прижимала телефон к уху.

— Прекрати, пожалуйста.

— Ты мой друг, Том. Давай ты не будешь ничего делать.

— Я за тебя волнуюсь.

— Хватит это повторять. И не надо за меня волноваться. Просто будь на моей стороне.

— Речь не о выборе стороны.

— Да, но, если бы пришлось выбирать, ты был бы на моей.

— Разумеется, я на твоей стороне, Мередит.

— Мне казалось, речи о выборе не идет вообще.

Он тяжело вздохнул. Я знала, что веду себя как ребенок, но ничего не могла с этим поделать. Он разбудил во мне монстра.

— Я не имею права ничего не делать. Пожалуйста, посмотри на ситуацию моими глазами. Разве ты не вела бы себя так же, будь ты на моем месте?

— Ненавижу, когда так говорят. Я не знаю, каково это — быть тобой. И не смей заявлять, что имеешь хоть какое-то представление о том, каково быть мной.

— Ну, надо же!

— Ты о чем?

— О том, что мой уровень самосознания чуть выше, чем ты думаешь. Я понимаю, что наши жизни очень разные. Но общего у нас гораздо больше, чем тебе кажется.