Одиночество шамана

– Э, не знала, что её так зовут, – старуха покачала головой. – Кажется, она служила одному орочского шаману, имя его запамятовала уже. Он с ней как с женщиной жил, и до того полюбил, что про всё на свете забыл. Научила она его многому, но забрала у него жизнь. Быстро он сгинул: камлать перестал, юрту никому не открывал, не ел, не пил, одна любовь у него на уме. Ох, гибельна страсть аоми: всю мужскую силу забрала, выпила его соки, сердце выгрызла…

Андрей слушал Чикуэ Золонговну, и ему казалось: она рассказывает страшную сказку, чтобы попугать его. Если бы он не знал, что аоми на самом деле существует, причём в его собственном теле, то, конечно, давно бы потерял интерес к разговору со старухой. Она, не мудрствуя лукаво, сообщила: духи остаются жить в вещах умершего шамана, вот почему его сэвены, бубны, шапка, пояс и другое добро обычно переходят к новому шаману.

Пояс, который купил Андрей, всё-таки принадлежал сильному старику-шаману. Злые языки утверждали: он на склоне лет будто с ума сошёл, всё что-то о любви бормотал, с кем-то невидимым обнимался-целовался, на камланиях призывал женщину-духа, но имя её почему-то не упоминал – боялся, видно, что сеоны и другие аоми из зависти вредить ей станут. А когда его душа навсегда отправилась в буни, люди нашли тело шамана лежащим рядом с поясом. В нём, наверное, был заключён дух аоми. Так крепко держала его рука мертвеца, что насилу пальцы разжали, и когда тот пояс брали, заметили люди: скатилась слеза из правого глаза шамана.

Передать вещи умершего было некому: в те годы с шаманизмом велась отчаянная борьба – так что преемника у него не оказалось, а в музей никто из родни не догадался отвезти всю эту атрибутику – положили её в сарай, да и забыли, пока не возникла мода на всякие нанайские древности. Но Андрею, считай, пояс попал случайно. Если бы тот мужичок не захотел срочно опохмелиться, то его, скорее всего, продали бы Эдуарду Игоревичу – ездит по сёлам такой специалист из городского музея. Сам по-нанайски ни бум-бум, обычаи плохо знает, но зато за всякое старьё платит хорошо.

– Вот что мне известно про твою аоми, – подытожила Чикуэ Золонговна. – Больше догадалась, чем знала наверняка.

– Ниохта называет меня избранником, – сказал Андрей. – Она даёт понять: немногие смертные удостаиваются этого. Если бы её не было, я бы никогда не узнал то, что теперь знаю.

– А, может, она помогла ебе открыть то, что ты узнал бы и без неё? – Чикуэ Золонговна пытливо заглянула ему в глаза. – Знаешь, это как в сказке: не открывай ту комнату, говорит Синяя Борода, туда ходить нельзя, но женщина нарушает запрет – и узнаёт тайну. Таких комнат вокруг нас много, просто мы о них не знаем, а если знаем, то боимся открыть. А может, просто ленивы и нелюбопытны, а? Скажи, ты часто рассматриваешь семейные фотографии?

– Нет, – Андрей удивился: При чём тут фотографии?

– Старые фотографии, письма, какие-то записочки на салфетках, засушенный цветок в томике стихов – это история, – Чикуэ Золонговна почему-то вздохнула. – История твоих предков. И твоя – тоже. Иногда стоит внимательно посмотреть на лица на желтом, истрёпанном снимке – и они заговорят, да-да, заговорят, только нужно уметь их слышать.

– Сейчас старые вещи не хранят, начинается ремонт – стараются избавиться от ненужного хлама, – заметил Андрей. – В мусорных кучах чего только не увидишь: выбрасывают книги, кипы почётных грамот, фотоальбомы, всякие бумаги. Да я и сам недавно генеральную уборку дома делал: выкинул свои школьные дневники, тетрадки с сочинениями, учебники тоже, зачем захламлять полки будут, если они уже не нужны?

– Э! Полистал бы такую тетрадку, посмотрел бы на исправленные учителем ошибки – вспомнил бы, как учился, с кем за партой сидел: всё, как в кино, прокрутилось бы в памяти, – сказала Чикуэ Золонговна. – Но память любого человека не ограничивается только его жизнью. В ней хранится всё, что знали прежде живущие. Но как открыть эту потайную комнату, мало кто знает.

– Понимаю, на что вы намекаете, – догадался Андрей. – По-научному это называется подсознание. Ученые даже проводят опыты с ним, и выясняются удивительные вещи: например, я читал о том, что одна женщина под гипнозом заговорила сначала на древнеегипетском языке, потом – на французском, и представляла себя то прислужницей фараона, то блистательной светской львицей, то нищенкой где-то в российской тьмутаракани…

– Не знаю, что там выдумали ваши учёные, да и что они могут сочинить нового? – усмехнулась Чикуэ Золонговна. – Они даже не знают то, что наша самая неграмотная старуха знает: каждый человек связан незримой нитью с небом, – она благоговейно подняла глаза. – И если ухватить эту нить, то тебе откроется будущее…

– Мистика какая-то! – невольно изумился Андрей. – Похоже на миф о Парках, которые прядут судьбу человека. Когда нить обрывается, человек умирает. Неужели нанайцы тоже придумали нечто подобное?