Одиночество вдвоем

— Минуточку, минуточку. Гласность так гласность. — Он снял трубку телефона и торопливо набрал номер. — Алло, здравствуйте… А я не узнал… Незабываем… — Он сделал паузу, слушая ее. — Спит внук? Слушай, — заторопился он, — я к тебе вот по какому вопросу. Тебе наш Бабирханов премию твою передал?

Врач напрягся. А что если она не помнит?

— Что ты говоришь?! А тут… Хорошо, потом созвонимся. Не забывай… — Он повесил трубку и пытливо взглянул на Бабирханова. — Передал.

Волна одобрительного гула прошла по просторному кабинету. Послышались обнадеживающие Бабирханова голоса.

— Я же говорил, не похож, он…

— Благородно…

— Посмотрим, что дальше…

— Продолжайте, Бабирханов, — удовлетворился главврач. Этот молодой человек явно начинал ему нравиться. Из тех, подумал главврач, о которых говорят — упрямый, невезучий, из племени колючих.

Все еще не веря в неожиданный перехват инициативы, Бабирханов неловко продолжил.

— Доктор Зейналова обиделась за то, что я не сразу подписал отчет. Мне было просто совестно, а она это восприняла как непослушание.

— Допустим, поверили. А больничный лист шоферу? — Главврач укоризненно покачал головой.

— С больничным посложнее, — обреченно согласился Бабирханов. — Видите ли, я с коллегами согласен по поводу характерного для водителей автотранспорта заболевания, но мне почему-то в первый раз показалось, что больной просто на протяжении ряда лет симулирует.

— Доказательства! — потребовала заведующая.

— Доказательства? Но я же не осмотрел его. Да, я не осмотрел его.

— Не осмотрел, а доказывает, — буркнула заведующая.

Встала медсестра и повернулась к присутствующим.

— Доктор Бабирханов прав. Точнее, думаю, что прав. Тот больной отказался от осмотра, не прошел за ширму. Да и видно было — пьяница. Прогуляет — и к нам, за больничным… А мы почему-то всегда ему верили на слово. Вот и все.

В кабинете снова оживились.

— Симулянтов пруд пруди, — воскликнул уролог.

— Смышленый, однако, — удивился заместитель по лечебной части.

— Надо было ко мне, — поставил точку хирург.

— Уж больно все гладко, — заподозрила заведующая.

Бабирханов быстро повернулся к ней.

— Именно так, доктор Зейналова. Кстати, я просмотрел историю его болезни. Четыре года предполагается трещина. Предполагается, но никак не подтверждается самим хирургом. Пора, наконец, подтвердить диагноз.

— И закрыть трещину, — бесстрастно резюмировал главврач.

Дружный хохот приободрил Бабирханова. Он посмотрел на коллег и подумал, что сто шестнадцатая не так уж и плоха, как о ней отзывались. Люди как люди, врачи как врачи. Ни в ком ничего необычного. Обычные медики, призванные по долгу службы лечить людей.

— Да, против истины не попрешь…

— Ничего не скажешь…

Главврач глянул на часы и поспешно встал.

— Время, товарищи, поджимает. — Затем он обернулся к Бабирханову. — Положим, разобрались и с этим вопросом. Приступайте к драке.

Бабирханов сразу же сник, виновато опустил голову.

— Не хотел я говорить о личных делах, но что поделаешь… Я перед судом своих товарищей. — Затем он поднял голову и твердо отчеканил:

— Да, я знал этих двоих.

— Ого, вот это номер, — съязвила заведующая, — а говорил, не знал.

Главврач досадливым жестом остановил ее.

— Тише, тише. Бабирханов, мы внимательно вас слушаем. Продолжайте дальше, дальше. И время нас поджимает.

— Точнее, я не знал их лично…

— Да он нас разыгрывает, — возмутилась заведующая, — то знал, то не знал…

— Короче так, — жестко перебил ее Бабирханов. — Эти двое — братья той женщины, которую я люблю и на которой собираюсь жениться.

— Во дает, — поддел кто-то сзади.

— Так это же аморально, — деланно вздохнула заведующая. — Иметь семью и флиртовать с посторонней женщиной. Ах, нравы, нравы…

— Я не знаю, кто и что подразумевает под словом флирт. В данном случае со всей ответственностью могу заявить, что у меня с этой женщиной ничего нет. Только телефонные разговоры.

— Ромео и Джульетта, — брякнул кто-то.

— Это в наше-то время… не поверю, — высказался скептик.

— Где женщина, там и драка, — не удивился главврач.

— Это все, что могу сказать. Извините. — Бабирханов, судорожно глотнув воздуха, зашагал к окну и, не найдя там свободного места, прислонился к подоконнику. Обида душила его. Ведь такого дурацкого инцидента могло и не быть. Как все глупо тогда получилось. И он хорош. Надо было смолчать, выбежать, наконец, уйти от той ситуации, в какой он затем оказался. Не выдержал. Вот и расплата перед сотрудниками.

— Можно мне? — попросила слова заведующая.

— Вам можно.

— Я здесь сказала — аморально. И я повторяю вновь — аморально. Иметь жену, дочь, семью и встречаться с посторонней женщиной. Такое поведение противоречит нормам устава партии. У меня все.

Выждав паузу, главврач глянул на часы.

— Кто еще?

— Разрешите? — поднялась доктор Асадова.

— Пожалуйста.

Рослая, пожилая доктор Асадова, тяжело дыша, продвинулась вперед. Мать двоих уже взрослых детей, опытный терапевт, искренняя и дружелюбная по натуре, она пользовалась авторитетом и всеобщим уважением в коллективе.