Одиночка

А перед Новым годом папа прислал деньги, и Саша выдохнула. Она могла прожить еще несколько недель, не опасаясь умереть от голода. В этот момент она была почти рада. Прижала к себе ребенка и закружилась по комнате.

Потом пошла за покупками. Конечно, первым делом заказала смесь и памперсы. Это было как мантра. Смесь и памперсы. Она отложила деньги на лекарства. Купила вино чуть дороже – и долой мысли, что скоро ей не будет никакого, даже трехсотрублевого вина, а потом долго нюхала в бокале, пока оно естественным образом декантировалось, «дышало».

Она – нюхала, а оно – дышало. Это было забавно.

Она радостно ответила на предложение Инны встретиться да, с удовольствием, давно не виделись Договорились через три дня в простом, уютном, доступном для Машеньки кафе с подносами – его, исходя из своего бюджета, предложила Саша, а больничная приятельница сразу согласилась.

Саша пошла в поисковик.

«Льготы семьям с детьми-инвалидами». Матерям-одиночкам. «Как пройти комиссию МСЭ». Комиссию? «Как общаться с семьями, где родился инвалид».

Она закрыла этот материал, нашла и прочитала несколько статей, которые четко давали понять, как важна психологическая устойчивость мамы (участие папы в основном и не предполагалось). Авторы рекомендовали обратиться за помощью, хотя бы удаленно, анонимно. Саша задумалась на секунду, а потом решилась – набрала в поисковой строке «телефон доверия». Уставилась на открывшиеся ссылки.

Позвонить? Неужели она позвонит?

Во рту пересохло.

А если позвонит, то вряд ли сможет открыть рот, чтобы произнести хоть слово.

Так, тут детский центр доверия, телефон доверия для детей и подростков, а, вот. Она нажала на одну из первых ссылок для взрослых и уставилась на открывшуюся на сайте надпись: ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ БОЛЬНИЦА.

Ну уж нет. Она коротко ругнулась. Нет. Залпом допила вино и грохнула бокал о крышку ноутбука.

Не разбился.

* * *

Не так Саша представляла долгожданную встречу.

Сначала она вернулась домой переодеть ребенка, затем, взмыленная, долго спускала коляску – можно было оставить внизу раму, но она побоялась. Пропустила свой автобус и долго ждала следующий. Он, естественно, приехал набитый кашляющими людьми. Пока стояла, возникло ощущение, что ее кто-то трогает, и Саша быстро провела рукой по бедру. Прекратилось.

Поэтому, когда она добралась до кафе, у Инны и Машеньки оставался всего час.

– С наступающим! – весело крикнула девочка, дала себя обнять и вручила огромный пакет, в котором виднелись подарки: шампанское, конфеты, сыр, книга, что-то еще.

Это было глухое – а может, и глупое – чувство, но оно задело Сашу. Она ничего не приготовила. Не принесла. Ни шоколадки, ни игрушки. Не задумалась даже. Не побеспокоилась. Нормально не поблагодарила. Ничего.

Чертов Новый год.

– Спасибо, – сказала она, но говорить совсем не хотелось. – Я еле доехала.

– Понимаю, – вздохнула Инна и встала, чтобы снять комбинезон с ребенка.

Они как-то криво, неловко обнялись – Саша не знала, куда пристроить мозолящий глаза пакет. Ее обдало духами, запахом хорошего крема для лица, помады, свежеокрашенными волосами. Она разделась, села, посмотрела на полупустые тарелки на столе, спохватилась, что должна что-то заказать тоже. Убежала к зоне раздачи, засуетилась, не знала, что выбрать, и уже не хотела ничего. Она хотела лишь не чувствовать себя такой ущербной. Совершенно лишней на этом празднике жизни. Им-то легко веселиться, им легко жить, думала она, улавливая имбирный, елочно-мандариновый флер очереди.

Наконец Саша была на месте, кофе и булочка были на месте. И Машенька начала щебетать.

Инна легко пила чай, подливала из чайника себе и дочери. Не изменилась в лице, не остановилась на еле двигающихся Сашиных пальцах – руки той опухли от напряжения, затекли в одном положении от страстных, голодных попыток вырвать кутикулу с мясом. Саша вновь сгрызла ногти, расковыряла прыщи на шее и щеке, а потом жалко попыталась замазать их тональным кремом; она разодрала голову до крови в трех местах и не давала этим местам зажить, потому что трогала их снова и снова.

снова и снова

Тело давало сигналы. О чем-то – об упадке – говорило. Месячные еще не вернулись. Постмолочная грудь усохла, устремилась вниз, выглядела как не до конца набитая – или наполовину выпотрошенная – мягкая игрушка. Грудям не хватало возбужденной полноты. Живости, присущей расправленным плечам и твердеющим соскам. Всему Сашиному телу не хватало, определенно, жизни.

Машенька щебетала. В школе прошел новогодний утренник и всему классу подарили сладкие подарки, и как хорошо, что папа забрал все карамельки, она их просто ненавидит. По оценкам она немного не дотянула до отличницы, а Катя – девятилетняя главная соперница – была этому очень рада. Завидно ей. Нашлась новая музыкальная группа, которая совершенно не раздражает, как эти «бум-бум-бум» – совсем тупые песни, кто их вообще слушает? На Новый год попросила у Деда Мороза – который, конечно, родители (шепотом) – телескоп. И он – конечно, они – не откажет, не откажут, подарят. Дорогой, да.