Одиночный полёт

Но он задыхается, от одного слова. Он бросает машину вправо. И снова ускользает от лучей.

— Стрелок!

— Командир?

— Что…

Ему нужно знать, какая обстановка сзади. Но он не успевает спросить. Он падает на штурвал. Даже сквозь закрытые веки свет режет глаза так, что, кажется, проникает до самой последней клеточки мозга. В этом свете нечем дышать…

— О-ох! — доносится стон.

Пилот сваливает машину влево и полностью отдаёт штурвал.

— Командир!

Они выпадают в темноту.

— Вот это…

Ещё один луч. Огненные вспышки и — трах-тах-тах-тах… — барабанная дробь, по обшивке машины.

— Вправо, командир!

Он ничего не видит, но давит на педаль и выворачивает штурвал. Они снова вываливаются из слепящего молока в темноту.

— Влево!..

Пилот бросает машину влево. Вернее, их отбрасывает. Справа, почти под крылом, взрывается снаряд.

— Ну и свистопляска, — ворчит Назаров. — Ещё несколько секунд продержитесь, командир.

— Живы, штурман?

— Чего мне сделается…

— Стрелок, вы живы?

— Жив… Живу… Ух! А-а, сволочь!

Ду-ду-ду-ду… Это работает пулемёт стрелка.

— На, гад, на, на!..

Удар справа.

— Стрелок, что…

Удар слева. Левой ноги, правой, левой, правой… Они в огненном кольце. В кольце из огня и металла. И что-то случилось у стрелка. Могут они терять высоту или нет?

— Штурман, как…

Удар. Совсем рядом.

— Командир, можете терять ещё тысячу мет…

Удар. Машина прыгает вверх, словно скаковая лошадь.

— … выходим… Удар.

— … заграждения!

Вспышка шаровой молнии прямо по курсу и треск пробиваемой обшивки. И ещё один огненный клубок. Удар.

Самолёт бросает то вниз, то вверх, то в стороны. Пилот с трудом удерживает его, чтобы не сорваться в штопор. Грохот.

— Сво-олочи!.. — орёт стрелок.

14

Штурмана болтает в кабине, бьёт о борта, но его руки прочно держат пулемёт, а глаза ощупывают каждую пядь неба. Он уже понял, что означает стук пулемётов стрелка. И он готов к этому.

Скоро штурман увидит… Вот он!

Слева появляется чёрный силуэт самолёта. Хобот штурманского пулемёта мгновенно поворачивается в его сторону. Взгляд штурмана проходит сквозь прицел и впивается в борт чужого самолёта. В этом взгляде — приговор.

Пулемёт с рёвом выбрасывает длинный белый гарпун, и самолёт исчезает. Он будто под лёд проваливается.

— Командир, как у вас дела? — спрашивает штурман.

— Ни…чего…

— Стрелок, вы держитесь?

— Держусь!

Они держатся…

Штурман ведёт стволом пулемёта вправо и бьёт по чёрному пятну. Он не знает — самолёт это, аэростат заграждения или ещё что. Что бы там ни было — он обязан это расстрелять.

Сзади тоже почти без перерыва стучит пулемёт — стрельба гулом отдаётся по всему корпусу машины.

Нет, их не так просто отправить на тот свет! Он, штурман, не раскаивается, что пошёл в этот полёт. На людей, с которыми он работает, можно положиться. Они не дадут себя угробить за здорово живёшь, они будут защищаться до конца.

…Пилот бросает машину из стороны в сторону. Он вырывается из огненного кольца, оно опять сжимается, но он снова уходит, снова отступает и наступает. Он слышит, как стучит пулемёт штурманам Р-ры-ых!.. Р-р-р… Впереди проскальзывает тень. Р-ры-ых!

— Штурман…

— Командир?..

— Что там…

Р-ры-ых!..

Удар.

Кажется, последний. Пилот чувствует, что они уже вырвались. Отстают разрывы, отстают прожекторные лучи.

— Ничего, командир, — тяжело дыша, говорит штурман. — Прорвёмся… Ррых!

Ду-ду-ду-ду… — выстукивает пулемёт стрелка. И вдруг над головой пилота раздаётся хлопок. Слабый, почти неслышный хлопок, как из детского пугача. Капитан выпускает из рук штурвал и хватается за глаза. Потом медленно сваливается на привязные ремни…

15

Штурман чихает ещё раз — от наступившей темноты.

— Будь здоров, дружок… теперь уж недолго осталось, — говорит он себе.

Ну, вот и вырвались. Где-то там, сзади, мечутся по небу прожекторные лучи и рвутся снаряды — на остеклении кабины то и дело вспыхивают блики. Но это уже не страшно…

И в этот момент над головой раздаётся взрыв, освещая всё в кабине так, что становятся видны даже царапины на бомбоприцеле. Штурман прижимается к бронеспинке, потом стремительно оборачивается. Кажется, обошлось…

— Безобразие, — ворчит штурман и осекается. Машина начинает как-то странно, медленно, рывками заваливаться на крыло, переходя в пике. Что это означает? Но у штурмана нет времени подумать. Справа появляется силуэт самолёта, отчётливо видимый на лунном небе. Штурман стремительно разворачивает пулемёт. Р-рых!

Он ведёт пулемёт вверх, потому что кабина кренится всё круче. Целиться трудно. Р-рых!..

Вражеский самолёт выскальзывает из прицела и исчезает где-то в заднем секторе. Штурман, не выпуская пулемёта из рук, зовёт:

— Командир!

Молчание.

— Командир, что случилось?!

Самолёт уже падает. Но сзади, не умолкая, грохочет пулемёт стрелка: ду-ду-ду-ду…

— Командир, вы слышите меня? Командир!..

Никакого ответа. Самолёт с воем несётся к земле.

— Командир! Самолёт падает! Командир!..