Одинокая волчица

«Что происходит, черт побери? — подумал Лев Валерианович. — Что она недоговаривает? Или… чего-то боится? Неужели это она — его? Да ну, бред, не стала бы она тогда меня вызывать, зачем ей лишние свидетели и вопросы… Или — стала бы? У них, женщин, своя логика, в ней сам черт ногу сломит. Евины дочки…»

— Иринушка, что вас гнетет? Геннадия… убили? Вам угрожают?

В этот момент горничная вкатила в комнату столик с кофе и какой-то едой. Ирина красноречиво показала на неё Льву Валериановичу глазами, взяла сигарету и неторопливо стала её раскуривать, причем руки у неё отнюдь не дрожали. А для опытного человека это свидетельствовало об очень многом. Наконец, они снова остались в комнате вдвоем: горничная вышла, плотно, но бесшумно притворив за собой тяжелую дверь.

— Отвечаю на вопросы по порядку, — удивительно спокойно сказала Ирина. — Геннадий умер от инфаркта, так, во всяком случае, считают врачи. Мне не угрожают… пока. Но мне страшно.

— Почему? Или, точнее, чего?

— Не знаю. Страшно. До сих пор я жила… в общем, меня ничего не заботило. Обо мне заботились… иногда даже слишком. А теперь я думаю, что меня могут просто убить. Или похитить и пытать, чтобы я подписала какие-нибудь документы. Или похитить и потребовать выкуп…

— У кого потребовать, Иринушка? — мягко спросил Лев, постепенно успокаиваясь.

«Так вот оно что! Все так просто на самом деле: избалованная дамочка боится, что ей придется столкнуться с жизненными трудностями. Половину она, конечно, придумала, точнее, увидела в каком-нибудь низкопробном боевике. Похищение ей не грозит: не воруют у нас пока ещё женщин, даже с целью получения выкупа. Кстати, интересно: почему? Неужели даже бандиты понимают, что за бабу никто платить не станет, проще новую найти? Н-да, никогда об этом не задумывался. Детей — крадут, мужей — умыкают, а на теток никто даже и не посягает. Забавно… Но это как-нибудь потом додумать можно..»

— У кого? — растерялась Ирина. — Ну-у… не знаю. Ах, какая разница! Мне страшно — вот и все.

— Вы напуганы, голубушка. Устали, перенервничали, провели бессонную ночь. А потом ведь я здесь, с вами. Прежде всего, чтобы освободить вас от заботы о всяких докучных мелочах. Предоставьте все мне — и ни о чем не тревожьтесь. Скажите только: вы доверяете вашей охране?

Взгляд Ирины снова как-то странно метнулся в сторону.

— Я никого не знаю, — тихо ответила она. — Всем занимался муж. А теперь…

— Хорошо, оставим это. Я сам всем займусь. Только вызовите сюда начальника охраны и подтвердите ему мои полномочия. Потом я вам ещё кое о чем расскажу — и пойдете, голубушка, отдыхать. Договорились?

Вместо ответа Ирина нажала на кнопку, укрепленную внизу столешницы.

— Николая Дмитриевича сюда, — потребовала она у возникшего в дверях охранника.

Тот кивнул и исчез. На лице у Льва не дрогнул ни один мускул, но мысли обгоняли одна другую.

«Никого не знает, всем занимался муж. А начальника охраны — по имени и отчеству. Значит, общались, причем не только по вопросам, так сказать, профессиональным. Значит, что-то в этом доме произошло или происходит, о чем я пока не знаю. Отсюда, наверное, и страх. Неужели все-таки убила? А охранник — сообщник? Ему-то это зачем? Рассчитывает занять место хозяина в постели? В бизнесе? Н-да, тут с налету явно не разберешься, придется потихоньку клубок разматывать…»

— Его я тоже боюсь, — бесцветным голосом сказала Ирина. — Сегодня познакомилась с ним…

— Охране нужно доверять больше, чем себе, — попытался пошутить Лев.

— А я не знаю, насколько ему муж доверял, — не приняла шутки Ирина. — Может быть, Босс ему поручил меня следом за ним отправить, на тот свет. Чтобы в могиле не скучно лежать было.

Лев Валерианович не успел среагировать на подобную догадку: в дверь чуть слышно постучали, и на пороге возник седовласый мужчина с явно военной выправкой и каким-то незаметным, будто стертым, лицом.

— Звали, Ирина Феликсовна?

— Звала, Николай Дмитриевич. Хочу вас представить ближайшему другу моего мужа… покойного. Лев Валерианович, вот, знакомьтесь. Задавайте любые вопросы. Давайте любые поручения. А я, как вы мне и советовали, постараюсь отдохнуть. Хотя бы несколько часов.

— Задержитесь ещё на несколько секунд, Иринушка. Я хоть и друг Геннадия, царствие ему небесное, даже — душеприказчик, но ваше-то слово все равно — решающее.

Лев Валерианович заметил, как при слове «душеприказчик» по лицу начальника охраны прошла какая-то неуловимая тень. Было похоже, что это для него — новость не слишком приятная. Или просто неожиданная.

— А что я могу решить? — пожала плечами Ирина. — Даже не знаю… Похороны нужно организовать.

— Вы только скажите — как? С отпеванием? Только с гражданской панихидой?

— Решайте сами, как лучше. Мне все равно.