Одинокие сердца (ЛП)

Словно в тумане Люциус прошёл сквозь живую стену из Поттеров и Уизли (несколько заторможено удивляясь, что его пропустили), молча пожал Тибальду руку (потому что не доверял собственному голосу в эту минуту) и шагнул внутрь палаты, аккуратно прикрывая за собой дверь. Там, на узкой больничной койке, со спутанными, влажными, разметавшимися по подушке каштановыми кудрями и полуприкрытыми от усталости глазами, но всё ещё с мягкой улыбкой на красивых губах лежала его любимая ведьма, его будущая жена. А маленький рыжеволосый комочек деловито сосал обнажённую грудь матери. Твёрдый ком, внезапно застрявший в горле, не давал Люциусу нормально вдохнуть, и он застыл, испытывая благоговейный страх и затаив дыхание при виде такого совершенства.

Гермиона подняла лицо и, найдя его глазами, прошептала:

— Люциус, иди к нам.

И он пошёл, спотыкаясь, и, может быть, впервые в жизни наплевав на то, насколько изящны его движения. Через несколько секунд он уже стоял на коленях, рядом с постелью и осыпал её солоноватую от пота кожу поцелуями. У него щипало в глазах, сердце шумно стучало где-то в ушах, а пальцы безбожно дрожали. Однако он нисколько не стыдился этих проявлений чувств. Легко сжав плечо Гермионы и путаясь дрожащими пальцами в кудрявых волосах, он пробормотал ей на ухо:

— Гермиона! Я так люблю тебя… Никогда… Ты слышишь меня?.. Никогда не пугай меня так больше…

Она, повернувшись, лишь повторила его же слова:

— Люблю тебя, — и их губы встретились в нежном, долгом поцелуе.

В этот момент маленькая рыжеволосая девочка оторвалась от груди и открыла умные голубые глазки. Она на секунду сосредоточилась на целующихся над ней людях, а затем с удовлетворённым вздохом продолжила своё занятие.

Между тем шестеро посетителей по-прежнему ожидали своей очереди в коридоре. Когда дверь открылась в следующий раз, и Люциус, подозрительно блестя глазами, сделал гостеприимный жест, все они хлынули в палату. Даже Драко, на волне общего энтузиазма, последовал за толпой. Хотя, как раз он был первым, кому бы следовало уже уйти — его самого дома ждали жена и собственный комочек радости и счастья.

Охи и ахи наполнили госпитальную палату. Приглушёнными голосами произносились поздравления и комплименты. Когда гости наполнились впечатлениями и от новорожденной, и от новоявленной мамочки и собрались наконец оставить их в покое, внезапный шум, раздавшийся у двери, прервал спокойно текущий разговор. В считанные секунды гости расступились, и стало видно, что на пороге, тяжело дыша, с исступлённым взглядом и растрёпанными волосами стоит взволнованная Молли. Люциус, как только понял, кто вошёл в комнату, сразу же принял защитную стойку, загородив собой постель, на которой лежала Гермиона. Молли, правда, не обратила на него внимания, не в силах отвести взгляд от малышки на руках у матери. Стоило ей разглядеть рыжие волосики и голубые глазки, как она издала сдавленный крик:

— У нее глаза Рона! — и залилась истерическими слезами.

Артур нежно обнял жену, и они вместе с сыновьями вышли из комнаты, сопровождаемые почётным караулом из Джинни и Гарри.

Люциус закрыл за шумными посетителями дверь и облегчённо выдохнул. Слава Мерлину, эта длинная и мучительная ночь наконец-то закончилась, и обе его любимые ведьмочки мирно спали! Одним махом волшебной палочки узкая больничная койка преобразилась в приличного размера кровать, и Люциус, осторожно пробравшись поближе к своим дорогим девочкам, обнял Гермиону за талию и буквально спустя минуту уже спал.

========== Эпилог или семейные хроники ==========

Восемь месяцев спустя

Довольно отфыркиваясь, Люциус вышел из душа. Его влажная кожа мерцала в лучах утреннего солнца, а светло-серые глаза сияли так же ярко, как жемчужинки воды на плечах и груди. Тонкие струйки, стекая с мокрых платиновых прядей, разрисовывали спину, ягодицы и бёдра замысловатыми, переливающимися узорами.

Лениво вытираясь полотенцем, он прошел в спальню. И замер на пороге, неприятно удивлённый: кровать была пуста, Гермионы (уже два месяца официально являющейся его женой) нигде не было. Когда он уходил в ванную, она всё ещё спала, а теперь исчезла.

— О, нет, так дело не пойдёт, малышка, — пробормотал Люциус и как был — босиком, голый и мокрый, с небрежно повисшим на шее полотенцем — отправился её искать.

Проблема заключалась в том, что Люциус уже тщательно продумал план действий на это утро, и для их немедленного воплощения ему нужна была жена. Здесь и сейчас. Маленькая Роза гостила в «Норе» до завтрашнего дня. Артур забрал её накануне вечером, а это значило, что в личное распоряжение Люциуса и Гермионы предоставлены две ночи и целый день. Всю неделю Люциус Малфой с нетерпением ожидал эти тридцать шесть часов счастья, наполненные близостью и ласками, и уже настроился насладиться каждой из двух тысяч ста шестидесяти предстоявших минут. Старые часы, чёрт бы их побрал, тикали всё громче, намекая, что время утекает, как вода сквозь пальцы. Слава Мерлину, он точно знал, куда могла отправиться его жена.