Одинокий некромант желает познакомиться

Земляной выяснит. Вот он, расхаживает по невидимой границе. Руки за спину сложил. Бормочет что-то и, говоря по правде, производит впечатление конченого безумца.

Вот остановился. Повернулся всем телом и шею вытянул по-своему, по-журавлиному.

– Это где ж ты, Глебушка, такою красотой-то разжился? – поинтересовался Земляной, щелчком сбив темного слепня, пристроившегося на кончике его длинного носа.

– Это не моя. Знакомьтесь. Никанор Лазовицкий. И Александр Земляной.

Руку Земляной протянул и, пожав, сказал:

– Впервые так близко настоящего кровопийцу вижу!

Никанор лишь хмыкнул и, оглядевшись, произнес:

– До настоящего мне далеко. Настоящие в сенате сидят. А ученики ваши где?

– Там, – Земляной махнул куда-то в заросли молодого ясенника и крапивы. – Копают. Что? Не мне же копать. Я, как ты и требовал, мудро руковожу процессом… и вообще, раз у них энергии много, то пусть тратят ее на полезные дела.

Крапива, обыкновенная, жгучая, вымахала в человеческий рост, и лопушистые листья ее так и норовили коснуться незащищенной кожи. Она и ломалась-то с оглушительным хрустом, будто кости трещали. Стебли ложились под ноги, а вот ясенник дрожал, шелестел.

Где-то неподалеку заухала сова. Заплакал в ответ козодой, и стало… не по себе.

– Жгли, – с уверенностью произнес Земляной, расчесывая шею. – Тут будет пепельный круг.

– Не слишком ли…

– Сегодня Богданушка твоего звереныша таки проклял. Правда, ненадолго, проклятье вернулось…

Глеб мысленно застонал. Все-таки розги зря запретили. С другой стороны, если аккуратно, по предварительному согласованию с графом… возвращенное проклятье в силе прибавляет.

– И теперь он у нас соплями давится, да глядишь, до утра и не подавится. Снимать я принципиально не стал, но скажу, любви к зверенышу у Калевого не прибавилось.

Никанор держался сзади. Он ступал осторожно, и руки, проявив немалое для человека, со спецификой некромантии незнакомого, благоразумие, спрятал в рукава пиджака.

– Он не звереныш…

– Может, и так… у мальчишки сила. Проклятье-то у Калевого славным получилось, но он его снял, не чихнул даже. Еще лет двадцать – и отменным специалистом будет. Если матюкаться прекратит. А то, сам понимаешь, клиент – тварь нежная, не любит, когда его матюками.

Полоса крапивы закончилась как-то и вдруг, сменившись невзрачной сизоватой травой, которая щедро росла на местах смерти, особенно мучительной. Пыльные стебельки поднимались, расправляли белесые листочки.

– Ведьмины круги? – поинтересовался Никанор отчего-то шепотом.

– В народе их так называют. А на деле – круги силы. Видите, там эпицентр, там остаточные эманации настолько сильны, что расти может лишь краснопыльник.

В темноте трава почти не отличалась по цвету от земли.

Впрочем, осталось ее не так много, потому что в земле зияли ямины, а в них вяло ковырялись мальчишки. Калевой, устроившись на краю, обиженно шмыгал носом, а вот Арвис крутился, словно гончий пес. Он только и повторял:

– Твою мать, твою мать, твою мать…

И мысленно Глеб с ним согласился.

Здесь не просто пахло смертью. Аромат ее был плотным, насыщенным, пронизанным нотами ненависти и отчаяния.

– От эпицентра сила расходится, подобно кругам на воде, а растения лишь следуют их очертаниям. Но про растения вам лучше у жены спросить.

– Бывшей, – уточнил Лазовицкий зачем-то.

– Ага, – Земляной остановился у раскопа и, сунув пальцы в землю, закрыл глаза. – Сейчас поднимем…

Он потянулся к костям, которые, к счастью, глубоко не закапывали, то ли не посчитали нужным, то ли побоялись, ибо изначальная массовая смерть часто оборачивалась проклятьем.

– Как правило, подобные круги возникают на месте массовых казней, – счел нужным пояснить Глеб. – В одном человеке не так много энергии…

– Если, конечно, его не убивали долго и мучительно, – уточнил Земляной, не открывая глаз. – К примеру, ритуальные пытки весьма способствуют подъему уровня энергии в отдельно взятой особи разумного существа. Собственно, в этом и причина их использования, а не потому, что некроманты садисты.

Никанор прижал к носу платок. А ведь не пахло. То есть запах был, но обычный, лесной: разрытая земля, хвоя и дерево, ночные цветы и легкие ноты гнили. Стало быть… конечно, и Лазовицкий одарен, но дар его слаб и неразвит. С другой стороны, его хватает, чтобы предупредить: старое кладбище опасно.

– А некоторые места имеют обыкновение накапливать силу. В частности, это касается древних капищ. Пролитой там крови хватит, чтобы сила держалась столетиями. И влекла другую кровь. Отсюда и сказки о дурных местах. Не совсем чтобы сказки… Ну идите же, дорогие мои…

Глава 11

Первым показался череп с остатками волос. Он поднимался из земли, и белый свод его напоминал шляпку огромного уродливого гриба. Левее вынырнула рука.

Кто-то охнул. Отступил.

– Стоять, – рявкнул Земляной. – Бездельники. Не хватало вас еще по лесу ловить. Что смотрим? Берем кости и складываем в коробки.

– Зачем? – шепотом поинтересовался Лазовицкий, который держал платок прижатым к носу.

А в воздухе отчетливо пахло гарью. И над головами пронесся слаженный стон.