Одинокий некромант желает познакомиться

– Я даже не уверен, что хочу остаться. Когда старик приедет, снова станет говорить о долге… моем, чтоб его, долге… я только на свет появился, а уже стал всем должен. Ему, короне… Только папочке плевать было, он раньше с катушек слетел. И теперь я понимаю почему. Ты верно говорил, что это не случайно, что из-за войны они все… сперва выжили, потом сошли с ума. И свели других. Но это ерунда все, не слушай… должен я… память рода, благословение… мне эта живая тьма… я спать нормально могу в одну ночь из трех.

– Капли прописать?

– В задницу капли…

– Можно и свечами, – согласился Глеб. – Тоже, говорят, весьма популярно… я к чему, хватит уже думать про деда. Ты сам по себе. И насколько знаю, ты лучший мастер в империи. А дела минувших дней… забудь. Ничего не изменишь.

– Точно… – Земляной поднялся и, оглядев разоренную поляну, произнес: – Гони этих бездельников… я за них кости собирать не стану.

– Думаешь… стоит?

– Думаю, что еще одного такого выхода мы не переживем… не в ближайшее время.

И Глеб согласился, что в этом есть смысл.

– А…

– Нет, первичная структура полностью разрушена, так что не восстанет. С костями, правда, работать будет сложнее, но… практика – наше все.

Глава 12

Лазовицкий и вправду отогнал мотор. Недалеко. Черный фургон обнаружился на дороге. Тихо урчал мотор, а Миклош, забравшийся на крышу, кривился, хмурился, но упорно вглядывался в лесную тьму.

– На будущее, – Глеб выступил из сумрака и поморщился. Пусть у старенького мотора фары были далеко не так мощны, как у алого монстра, но светом по глазам резануло. – В подобных случаях стоит не ждать неизвестно чего, а ехать в город и поднимать дежурных магов.

– А в этом захолустье есть дежурные маги? – поинтересовался Лазовицкий, выбираясь из кабины.

– Есть. Я и Земляной.

– Вот видите, вы уже на месте, – Лазовицкий развел руками. – И значит, все в порядке. Держите.

Он подал флягу с водой, которой осталось на дне, и Глеб подумал, что в общем и целом этот человек не так уж плох. А что законник… так у всех свои недостатки.

– Надо вернуться, – Глеб сделал глоток и с сожалением убрал флягу в карман. Земляной небось тоже не откажется. – Кости собрать и вообще…

Позже, глядя, как мальчишки таскают короба с костями, которые все еще не спешили рассыпаться, порой склеиваясь в самых уродливых положениях, Глеб думал, что на месте Лазовицкого и близко не подпустил бы Анну к школе. К такой школе.

Есть ведь куда более благообразные, те, в которых юные целительницы в одинаковых светло-зеленых платьях внимают каждому слову наставника. И вообще готовятся нести в мир добро.

А эти…

Ворчал Богдан, но тихо, сквозь зубы.

Тихонько всхлипывал Игнат, и стало быть, придется давать на ночь снотворное, потому как кошмары вернутся. И жалость нашептывала, что надо бы мальчишке дать время, а разум говорил, что время не поможет, что от демонов души так просто не избавиться. И единственный способ отсрочить безумие – совладать с силой.

А она у Игната диковатая. Да и какой она еще может быть, когда пробудилась так?

– Это… случайность, – заговорить все же пришлось, хотя Лазовицкий не задавал вопросов. Он скинул пиджак, закатал рукава рубашки, отправив запонки с изумрудами в нагрудный карман, и принимал коробки, которые весьма сноровисто загружал в грузовик. И в этой сноровистости виделся немалый жизненный опыт. – Это просто случайность…

А еще полукровка, скрученный надежно.

Лазовицкий умел видеть больше, чем обычный человек. Арвис, оплетенный заклятием, спал, а уже дома Глеб займется им вплотную.

– Случайность, – согласился Никанор, потирая руки. – Вы не поверите, но первый миллион я сделал именно на таких вот случайностях. Вы, маги, привыкли считать себя немного лучше обычных людей.

– Вы?

– Мой дар слаб. И магом я могу считаться лишь формально. До войны меня б к университету и близко не подпустили, это уже после нормы пересмотрели и стали брать всех, в ком хотя бы искра теплится. Я же говорю о тех, кто принадлежит к аристократии. И знаете, между светлыми и темными нет особой разницы. Самоуверенный целитель губит пациента. Или не губит, но калечит. Другой, решив сыграть в бога земли, уродует дом и сад, третий… да не важно, главное, что почему-то с вами боялись связываться в суде. Вы кивали на случайность, кидали пару монет в лучшем случае, а то и… Когда мне впервые удалось доказать факт наличия преступной небрежности, кое-что изменилось.

– Нам готовиться к иску?

– Можете, конечно, попробовать, но… у вас вообще есть разрешение на работы в этом месте?

Разрешения не было.

– Или согласованный план действий? Лист отказа от ответственности? Страховой договор?

Зубы заныли. И челюсть. И мысленно Глеб прикинул, во что обойдется нынешняя практика.

– Видите, – Лазовицкий развел руками. – Вы, как и прочие, слишком самоуверенны. Вам кажется, что если у вас есть дар, то можно нарушать правила.