Одинокий пишущий человек

На заповедном клочке этой Святой земли находятся во владении: дворцы, строения, храмы и колокольни; отдельные церковные приделы, отдельные квартиры, этажи, лестницы и уголки, балконы, подвалы и подворотни; магазины и лавочки, молельни и клубы, стоянки машин, святые могилы царей и пророков, да и целые кладбища; рестораны, пустыри, шпионские явочные норы, офисы тайных орденов…

И кто только всем этим не владеет: арабские, еврейские, испанские, армянские, грузинские, персидские, цыганские и прочие семьи с вековыми историями. Владетельными Собственниками являются здесь: царские фамилии многих стран, религиозные общества, Святой престол, монашеские ордены, потомки Моше Даяна и Ариэля Шарона, никому не известные тайные офшоры и синдикаты…

Многие купчие оформлены чуть ли не на пергаменте, а имеют законную силу уже много веков! Ещё бы: весь каменный организм Старого города настолько пророс и запутался корнями в глубине столетий и имён, настолько сцеплен и переплетён ветвями сотен фамильных древ, прославлен враждой, перемириями, договорами, судами и фирманами… что главным состоянием жизни и главным законом её здесь является знаменитый «статус-кво»: не трогай, не раскачивай, не изменяй!

Пойдите посмотрите хотя бы на знаменитую «недвижимую лестницу». Она вполне движима, обычная деревянная стремянка, стоит на карнизе над главным входом в Храм Гроба Господня и опирается на правое окно второго яруса фасада, что принадлежит Армянской апостольской церкви. Честно говоря, эта строительная стремянка безобразит и даже оскверняет фасад святого храма. Но попробуйте её тронуть! Все шесть христианских конфессий, владеющих разными приделами Храма, немедленно поднимут крик. Да они начнут войну! Ибо документы, предания, история, Кустодия Святой земли и ещё бог знает кто утверждают, что эта забытая стремянка стоит там, по крайней мере, три века. Во всяком случае, самое старое её изображение на гравюре монаха-францисканца Эльзеара Хорна датируется 1728 годом. Она стоит в жару, в дождь и снег и, по моим грешным понятиям, должна была бы сгнить в первую же, ну во вторую же иерусалимскую зиму. И если вдуматься: это ж чёрт знает что такое! Эпидемии, сражения, поход Наполеона в Святую землю, две мировые войны, Холокост и провозглашение Государства Израиль, со всеми его войнами… – всё она пережила и – стоит, деревяшка! Из года в год, из столетия в столетие… Невозможно поверить! Но именно эта лестница, которую Папа Римский Павел Шестой назвал «символом раскола в христианстве», является и символом незыблемого «статуса-кво». Взглянешь на фасад: стоит? Стоит, родимая, чего ей сделается.

Девять веков ключи от главных дверей главной христианской святыни находятся в руках арабской семьи Джудех. Вы думаете, они могут открыть ту самую дверь? Фигушки! Право открывать дверь принадлежит другой арабской семье – Нусейбе. И это право им пожаловал сам Саладдин девять веков назад. И потому каждое утро происходит неизменный ритуал: один приносит двадцатисантиметровый ключ, другой отворяет им древнюю скрипучую дверь.

Я интересовалась у друга-экскурсовода: «А что случится, если мужик не придёт? За слесарем ведь не пошлёшь». – «Да не, – отвечал приятель, – там есть ещё маленький чёрный ход через Голгофу».

«Там царь Кащей над златом чахнет…»

Величие зданий, масштаб или великолепие убранства не имеют никакого отношения к значимости конгрегации или организации. Офис «Опуса Деи» и резиденция Греческого патриарха – непрезентабельные с виду строения, можно даже сказать – домишки. Но стоит туда заглянуть…

Помните, как крошечный домик в сказке оказывается дворцом, едва герои попадают внутрь? Как, вопреки законам физики, расширяется изнутри пространство некой квартиры на Патриарших? А ещё лучше: припомните один из своих снов, когда в коммунальной комнатушке вашей покойной бабушки вы отворяете дверцу стенной ниши, на которую прежде не обращали внимания, и… перед вами открывается бесконечная анфилада дворцовых залов – ваше, как выясняется, наследство?

Так вот, внутри этих иерусалимских резиденций точно так же нарушаются все принимаемые сознанием законы физики. Переступив порог скромного особняка, вы попадаете в огромные роскошные залы, откуда на три стороны света простираются те самые анфилады комнат (и многие спускаются под землю, в подвалы средневековых церквей, между тем как поверху вторым этажом громоздятся уже совсем иные владения, принадлежащие какой-нибудь сирийской, армянской или эфиопской общине. Или, например, Абрамовичу).

И всюду вас сопровождают, окружают и ошарашивают неисчислимые произведения искусства: молельные залы и алтари, резные панели и потолки, золочёные и серебряные подвесные лампады; образа, мраморные и бронзовые скульптуры; богатейшие библиотеки средневековых фолиантов, троны, столы и кресла из эбенового дерева, из палисандра, привезённого с Мадагаскара, из бакаута, «железного дерева», что произрастает на Ямайке, из макассара – с индонезийского острова Сулавеси.