Одинокий пишущий человек

И вот тут самое время признаться этим людям в благодарной к ним любви. Этим людям, энтузиастам, которым «всё надо», которые едут в ночь встречать-провожать всю эту странствующую шоблу, всех этих бардов-менестрелей-писателей в поисках десятки. Кто возит их, кормит, укладывает спать на диванчик-топчанчик в чуланчик, сам ещё одурелый от прыжка в эмиграцию, сам ещё на скудном пособии, в полной неизвестности – что будет дальше.

В те далёкие девяностые, на исходе двадцатого века, мы – в России, в Израиле, в разных городах Европы, – никчёмные, со своими стихами и прозой, со своими гитарами… просто подохли бы с голоду без таких вот энтузиастов.

Ибо время такое было – тяжёлое для всех порядочных людей. Ибо за свою повесть «Во вратах Твоих», ставшую финалистом Букеровской премии, я в «Новом мире» гонорару получила тринадцать долларов. Да, время было такое. Так что низкий поклон тем, кто, взявшись за руки, не дал пропасть поодиночке всем нам, свободным от денег художникам.

«Зачем вы его убили?!»

Нравится ли мне общаться с читателями? Вообще-то по характеру я человек ужасно замкнутый. Заметив на улице знакомое лицо, могу незаметно перейти на другую сторону или нырнуть в подворотню. Однажды улизнула от собственного мужа. Я не шучу. Просто обдумывала нечто важное в сюжете, а с мужем мы завтракали час назад, о чём-то болтали… Ну и хватит! К чему ещё терять минут пять, сбиваться с мысли? Лучше всего я себя чувствую, когда все, включая семью, оставляют меня в покое. Моя видимая компанейская лёгкость в общении – не более чем врождённый артистизм и элементарное уважение к собеседнику.

Где-то я уже писала о том, как учила меня выходить на публику известный советский театровед Инна Люциановна Вишневская. Повторяться не буду, скажу только, что она советовала сразу наваливаться на бедных слушателей как удав на кролика.

Понятно, что своих читателей и слушателей я за кроликов не держу, да и трудно представить в таком зале, как московский «Меридиан» или Питерский «ДК Ленсовета» подобную прорву кроликов. Однако на собственной шкуре знаю: не захватишь внимания в первые минуты – пиши пропало: никакими шутками его не реанимируешь. Как говорит мой друг, артист театра «Гешер» Евгений Терлецкий: «Из-за занавеса ты должна выкатываться колесом – образно, конечно, говоря». Ну, колесо в моём исполнении с каждым годом представить всё труднее, и не только мне. Однако в этом образе есть некая суровая правда.

Для меня выход на публику – всегда работа, всегда – усилие; порой – значительное усилие. Ведь аудитории бывают разными.

По этому поводу вспоминаю мамины рассказы. А мама была педагогом с огромным стажем и опытом. «Группа людей, собранных в одном помещении, – говорила она, – это всегда неожиданный пасьянс, всегда – лотерея. Возьмём девятый «А» – там у меня подобрались головастые ответственные ребята, уроки учат, отвечают толково, конспектируют как заведённые… Но такая тягомотина, такие все скучняги – еле дожидаюсь звонка. А девятый «Б»? Все троечники, у половины нет тетрадей, другая половина списывает у соседа. А начинаю рассказывать – у них глаза горят, вопросы задают по делу, юморные такие, живые. После звонка обступают меня, не дают уйти. Я после них всегда без чая остаюсь на переменке».