Одинокое место

Вечером мы празднуем выход книги «На кухне у Май». Йенни, Ева, Сесилия, Лотта и я. С ними было так здорово работать. Тот случай, когда вклад каждого умножает и возвышает результат – как будто у всех нас внутри было ощущение, видение того, что должно получиться, и мы делали все, чтобы к этому прийти. Непринужденно, с шутками и смехом. Но я так странно себя чувствую. Наверное, из-за контрастной жидкости? Внутри все как будто вибрирует. Аппетита нет. Больно сидеть… Жесткие деревянные скамейки в уютном и шикарном ресторане. Жгучая боль в копчике, распространяющаяся дальше, на поясницу. Шампанское. Мне так грустно. Так хотелось бы отметить это событие с радостью. А потом продолжить работать с Лоттой всю предстоящую осень, на Книжной ярмарке, в переговорах с книжными магазинами. А хочется лишь одного – уехать домой. Я их так люблю, и книга превзошла все мои ожидания, а если учесть, что дизайном занималась Лотта, то ожидания были высоки как никогда. Сесилия и Йенни, которые работали и с картинками, и с текстом. Все они вложили душу, уделили время, затратили силы. Но шум и гул ресторана как будто встают стеной между ними и мной, и я не могу к ним пробиться. Слышу лишь бешеный стук собственного сердца. Головокружение. Копчик. Спина. Они тоже не знают, как на это реагировать. На мою новость о болезни. Что сказать, как поддержать и как теперь праздновать?

На самом деле я не знаю, что они думают. Вот они сидят, такие открытые и искренние, хотят отметить выход книги до начала лечения, чтобы я могла насладиться едой и вином. А у меня все просто ужасно болит.

* * *

Исследование. Я по-прежнему не знаю, соглашаться ли в нем участвовать. На повестке дня у нас папино наследство – кажется невероятным, что мы с Гретой теперь владелицы Молидена. Моя старшая сестра займется счетами, оплатит электричество и вывоз мусора, откажется от ненужных подписок. Она видела, через что пришлось пройти Адаму, пока он лечился от рака, а еще она поделилась со мной контактами подруги, которая вела блог о раке груди. Теперь подруга чувствует себя прекрасно. Какой чувствительный момент – поиск информации, я хочу и не хочу ее искать. Потому что у всех все по-разному. Размер, тип опухоли и то, как быстро она растет. Нет. Мне боязно, потому что я не знаю заранее, что повергнет меня в панику. Я с облегчением принимаю предложение сестры заняться всем, чем нужно, когда мы вступили в наследство. Стали наследницами. Дом стоит себе спокойно, Найма ходит поливать цветы в горшках, забирает почту, которая не перенаправляется нам автоматически. Иногда заезжает дядя Эрик, проверяет все ли в порядке. Когда мы покидали дом в конце августа, он выглядел вполне достойно. До идеала далеко, но кровати застелены, на кухне прибрано, пыли нигде не осталось.

Правда, предстоит еще много работы, прежде чем мы сможем выставить дом на продажу. В моей голове просто не осталось места для того, чтобы подумать, стоит ли его продавать. Я думаю вот что: если я сейчас умру, то не смогу оставить после себя столько всего, как папа. Стопки бумаг, старую одежду. Дневники, письма. Журналы. У Матса и девочек бумаг, книг и одежды не меньше – но я вижу папино добро и вижу наше. Задохнуться можно. Грета говорит, что ей нравится разбирать старые вещи, она хочет устроить гаражную распродажу. Идея прекрасная, но нам еще столько всего предстоит сделать, прежде чем можно будет это осуществить. В Молидене все нужно отчистить и отмыть. В комоде до сих пор лежат бабушкины простыни, скатерти и полотенца, желтые и жирные от никотина. В шкафах много чашек и блюдец с трещинами и сколами по краям. И мы еще сами не знаем, что именно хотели бы оставить себе. Синие вазочки для десертов, знаменитый фарфор из Евле, кухонный диван, угловой шкафчик, секретер. А смогу ли я расстаться с бабушкиными изящными кофейными чашечками от Hackefors, с золотой каемочкой, которые она обычно доставала на Рождество? Папин компьютер, новый телевизор. Грета продаст машину и трактор. Газонокосилка? Можно, конечно, оставить все как есть, продать дом со всем инвентарем, но мы обе хотели бы посмотреть, что там вообще есть. Я понимаю, почему в Молидене накопилось столько добра – ведь если место позволяет, невольно отодвигаешь принятие решений. Хочется сохранить все, вдруг пригодится, настроение меняется. Сарай, дровяник, оба с чердаком. Пекаренка. Дом с огромным подвалом и чердаком. Шкафы, гардеробные – во множественном числе. Мне самой тяжело выбрасывать вещи. Я всякий раз думаю, вдруг они пригодятся в моей писательской деятельности?