Одиссей Фокс

Она была опасной в своём абсолютном эгоизме, у неё почти не осталось моральных ограничений, и она была готова на всё, ради того, чтобы жить. Её тело было моложе и сильнее, совершеннее, её апгрейды работали на износ, лишь бы победить.

Но её слабый противоречивый разум, её абсолютное неумение любить, её маленький ограниченный опыт и нетерпение, рвущееся из-под контроля, её неумение выдержать и смирить себя уже убили зайчиху. Она ещё не поняла и не поверила в это, но её разум и тело уже смирилось, уже сдалось. Уже признало, что Одиссей более высокая форма жизни, достойная жить. А она нет.

— Пожалуйста, — завыла зайчиха, взывая к его жалости, трясясь в его руках. — Я хочу жить, не убивай меня… пощади…

Её глаза искали Фокса, чтобы соблазнить его, воззвать к его мужскому естеству, но человек без апгрейдов ничего не ответил, он молча размеренно дышал и ждал, пока, содрогаясь в конвульсиях, зайчиха не испустит дух. Спустя секунды всё было кончено. Мир постепенно вернулся к Одиссею, он стал различать и слышать, что происходит вокруг.

Медведь лежал на полу, придавленный двумя князьями, и слёзы текли по его мохнатой морде. В отличие от зайчихи, он пытался её любить. Поэтому Одиссей и не позволил витальному единству произойти между ними, зайчиха сожрала бы жизнь медведя, и не поморщилась. Теперь наказание было справедливым: смерть для неё, страдание для него.

— Да что ты себе позволяешь, простолюдин! — заорал Рюрик, нависая над Фоксом, красный от ярости и брызжа слюной. — Мы добьёмся твоей казни! А если нет, я найму того, кто всё устроит. Чтобы ты знал, шушера, своё место!

— До вас до сих пор не дошло, — сказал Одиссей, вставая, — что мне покровительствует Олимпиар? Что Арес явился сюда не ради вас, а чтобы спасти меня?

Это была откровенная ложь. Но странный человек оказался прав во всём, что говорил до того, поэтому Рюрик отступил и побледнел. Его воинственность сдулась без следа.

— Ваше сиятельство, так мы же не знали, — заворковал Долгорукий с нервной улыбкой на лице.

— С дороги, — бросил Фокс.

Он подошёл к молчаливой Ане, взял её за руку и вышел из янтарной комнаты, не оглянувшись на блистающее сокровище Романовых.

Сокровище Романовых 5

— Я очень хочу есть, — сказал Одиссей, раскрывая визио-меню. Его всё ещё лихорадило после массированного молекулярного обмена. И после того, как за жизнь пришлось бороться, все желания чувствовались гораздо острее. — Ты что-нибудь будешь?

— Нет, — Ана шмыгнула носом. Её волосы наконец перестали быть пронзительно-белого цвета, и сейчас находились где-то посередине серо-голубого спектра. Кажется, так выглядело чувство вины.

— Ана, всё будет хорошо.

— Я знаю. Думаете, я не знаю? Ваш метод прекрасно действует. Вы расщёлкали это дело на раз-два. Я поняла, что была дурой, когда вам не верила.

— Почему же ты злишься?

— Вы лучший сыщик сектора, вы знаете, почему.

— Мы не могли их спасти.

— Могли.

— Как?

— Уффф, — сказала Ана, потирая тонкими пальцами виски. — Как тут жарко!

Жарко здесь не было, но с реки подул свежий прохладный ветер, он принёс запах кувшинок и свежести, и девушка благодарно закрыла глаза. Одиссей уже видел её бойкой и полной оптимизма; дерзкой; сдавленной горем так сильно, что она не могла говорить; молчаливой и задумчивой. Теперь колеблющейся: Ана явно хотела что-то сказать, но не решалась.

— Чего изволите? — осведомился лесовичок-официант, незаметно возникший из ближайшего пня, как гриб после дождя.

— Золотую рыбку в луковом соусе, — Одиссей ткнул в первое попавшееся блюдо.

Ана молча отрицательно покачала головой.

— У нас есть эмо-коктейли для любого настроения, — видя её состояние, предложил лесовичок. — Не извольте грустить, а извольте….

— Если я захочу поменять настроение, я его возьму и поменяю, — разозлилась Ана. — Дайте мне помучаться спокойно!

— Ей что-нибудь лёгкое, — успокаивающе предложил Фокс. — Вот, например, «Сухая ботвинья из щавеля».

Ана кивнула.

— Сию минуту-с! — пообещал лесовичок.

— Нет, не сию. Нам нужно пятнадцать минут на разговор. Еду несите, когда мы закончим, а пока тссс, — детектив приложил палец к губам.

Лесовичка как ветром сдуло.

— И о чём вы хотите поговорить… босс?

— Кто ты на самом деле, Ана?

Девушка посмотрела на Одиссея своими прекрасными глазами, в которых независимо от настроения всегда блестели искренность и живость. Сейчас там затаилось желание быть разгаданной.

— Используйте нарративное мифотворчество! Как мне иначе убедиться, что я не зря к вам пришла?

— Хорошо, — легко согласился детектив. Ане было трудно просто взять и раскрыть правду, и, если догадка Фокса была верной, он прекрасно понимал, почему. — Ты не с планеты Русь, причём, совсем не отсюда.

— Это так очевидно?