Одиссей Фокс

Внезапно ноги детектива стали чужими, как тогда, в мусорном зале. Они шагнули к панели управления, а руки против воли начали стремительно набирать команды для сортировочных платформ. Сердце забилось в судороге страха, дыхание сдавлено захрипело в горле, человек отчаянно пытался сопротивляться, не делать ничего из этого — но не смог.

Фокса прошиб пот, когда он осознал: наверняка, нажравшись тележек, Тварь стала сильнее. Зона её тошнотворного влияния расширилась и дотянулась до него.

Тело Одиссея слепо повиновалось чужой воле, а техника выполняла его приказы. Маленькая платформа помчалась сюда сквозь всю баржу, скользя по тоннелям. Зачем? Для чего? Платформа докатилась до рубки и замерла под потолком, гибкие щупы рывком оплели Фокса, подняли и уложили его на платформу, словно мумию. А затем она скользнула по рельсам, въезжая обратно в тоннель.

О господи, дошло до Фокса, я сам отдал приказ системам корабля везти себя на убой. Он попытался выдраться, но щупы намертво сжали его в объятиях. Положение выглядело уже безнадёжным, неужели из него есть выход? Какой? Детектив лихорадочно соображал, вот только не видел никаких вариантов. Если Тварь способна менять причинно-следственные связи… то возможно ли её вообще убить?!

Платформа скользила по ребристому тоннелю. Когда-то здесь семенили мохнатыми лапками смешные паучки. Куда исчезли шелкопрядки, владевшие баржей? Теперь Фокс знал ответ на этот вопрос: они подобрали в космосе мусор, который не следовало подбирать.

— Куда мы едем? — ёрзал и озирался детектив, всё-таки надеясь, что понял ситуацию неправильно. — Может, в ангар? В камеру переработки?

Но платформа явно двигалась к складу № 3.

— Чёрт!!! — Одиссей задёргался в новой безнадежной попытке выбраться из оплетающих пут. — Проклятая мерзость! Да что б тебя раскорячило!

И тут до Фокса дошло, что всё время, с момента, когда его спеленало, он не дергается в разные стороны, а совершенно нормально управляет собой.

Значит, это не Тварь тянула его к пещере… а он сам!

Всё это время Одиссей выполнял решение самого себя. Да, он пока не успел осознать и принять это решение, но скоро осознает и примет.

— Чёрт возьми, ты катишь прямо ей в пасть! — хрипло крикнул сыщик. — Это и есть твой план?!

Его прошиб озноб, всё внутри кричало: БЕГИ, ПРЯЧЬСЯ, НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ К НЕЙ! Инстинкты рвались прочь, и Одиссей с трудом их сдерживал.

Он закрыл глаза и представил, что катится в прозрачном силовом поезде над пёстрым от бликов жёлтым морем планеты Подсолнух. В сверкании волн темнеют песочные гребни островков, похожие на печенья и кексы. От горизонта до горизонта плещутся резвые волны, увенчанные газированной пеной. Снизу веет приятным сахарным духом, будто перед лицом открыли огромную бутылку ситро. Это благостное воспоминание успокоило Фокса.

— Какой толк работать межпланетным сыщиком и постоянно рисковать жизнью, — пробормотал он, — если не доверяешь самому себе? Ты же спас кучу народа? Вот и расслабься, дай Одиссею Фоксу спасти тебя. Этот чёртов детектив явно что-нибудь придумал. Эдакое.

Фокс катился навстречу ужасной гибели, но больше не паниковал. Ведь им владела не чужая, а собственная воля, и она вела его к залу № 3, к горе сплавленного мусора, к зияющей пасти и Твари внутри.

У входа в зал тележка присоединилась к тем двум, что держали энергопушку. Гибкие щупы заколыхались, выполняя заранее данные команды, и передвинули пушку поближе к Одиссею, а первая платформа опустела. Маленький состав въехал в залу и двинулся к мусорной горе. Ход оставался плавным, платформы не начинали дёргаться и елозить туда-сюда — потому что ехали прямо в дыру, и довольная Тварь этому не мешала.

Она пожирала всё, что принимает решения и действует. Экзистенциальный хищник с диетой из следствий и причин. И, кажется, она была ненасытной и бездонной, как сама пустота, которая всегда требует заполнения. У неё не было своей жизни, своих поступков, она пожирала чужие.

Внизу застонал Фазиль, луур непослушной рукой тёр расшибленную голову, и Фокс понял, что прибыл сюда очень вовремя. Ещё минута, и бухгалтер точно придёт в себя. Маленький поезд из трёх тележек стал спускаться вниз по ребристой стене зала, гора вырастала и нависала, становясь всё ближе.

Одиссей ощутил, что жгуты инстинктов, не позволявшие смотреть на дыру, ослабли. Он слишком многое о ней понял, чтобы испытывать иррациональный страх. Фокс повернулся и разглядывал приближающуюся пасть, в которую едва не канул: отвратительную и неправильную, язву на теле вселенной. Он смирился и позволил ужасу затопить себя, но не утонул в нём. Тварь была ужасна, но страх перед ней больше не связывал Одиссея.

Первая тележка вкатилась в бугрящуюся пасть, в серую марь полутьмы, и снова раздался этот мерзкий всхлюпывающий звук, с которым она комкалась и оплывала прямо перед Фоксом. Именно в этот момент до него дошёл безумный и абсолютно бесстрашный план, который он уже две минуты выполнял.