Одиссея генов. Захватывающая история человечества, извлеченная из ДНК

Наше исследование дало очень интересный результат: в истории популяций охотников-собирателей демографический рост не прослеживается, зато явный демографический рост показали нынешние популяции земледельцев и скотоводов. Нечто подобное мы и предполагали, но неожиданным оказалось время этого роста: на несколько тысячелетий раньше известных археологам дат перехода к неолиту. Таким образом, именно демографический рост послужил толчком к одомашниванию животных и окультуриванию растений, а не наоборот!

Благодаря все тем же генетическим исследованиям мы выявили и ускорение демографического роста после того, как произошел этот переход. В общем, можно представить себе сценарий, при котором в тех регионах, где вскоре появилось сельское хозяйство, человеческие популяции благодаря потеплению климата жили в наиболее благоприятных условиях. И тогда население стало расти; некоторые популяции перешли к оседлому образу жизни, освоили новый способ существования, при котором земледелие играло все более важную роль. С тех пор демографический рост ускорялся. Один из самых древних известных археологических памятников, развалины Гёбекли-Тепе в Турции, — прекрасный тому пример. Там было обнаружено свидетельство культурного и демографического развития — монументальная архитектура, которая появилась за 1500 лет до окультуривания злаков.

По всей Земле

Сельским хозяйством стали заниматься жители разных частей планеты, и в каждом регионе это происходило независимо от других и в разное время, кое-где с отставанием в несколько тысячелетий. Просо окультурили на берегах Хуанхэ в Китае, рис — на берегах Янцзы, кукурузу — в Центральной Америке, картофель — в Южной Америке, помидоры — в Андах, баклажаны и огурцы — в Эквадоре, бананы и таро — на Новой Гвинее, сорго — в Африке или Индии, яблоки, орехи и абрикосы — как уже говорилось, в Центральной Азии. На Ближнем Востоке одновременно со злаками первые крестьяне окультурили горох и чечевицу, одомашнили коз, овец, свиней и коров.

Тем не менее первоначальным демографическим ростом, который в каком-то смысле привел к одомашниванию животных и окультуриванию растений, объясняется не все. Почему в схожих условиях одни группы выбрали путь доместикации, а другие нет? Любопытная версия связана с большей или меньшей мобильностью этих групп. Вероятно, некоторые из них мигрировали со сменой сезонов, но каждый год возвращались на прежнее место; другие весь год оставались на одном месте; третьи уходили на большие расстояния, а через несколько лет возвращались туда, откуда ушли, и т. д.

И еще один вопрос, который мы должны себе задать: почему земледелие и скотоводство, после того как люди перешли к этим видам деятельности, ускоряли прирост населения? Одна из гипотез, объясняющих демографический рост, — сокращение промежутков между рождениями. Действительно, исследования некоторых современных популяций охотников-собирателей, таких как индейцы аче в Парагвае и койсанский народ кунг в пустыне Калахари, показывают, что интервал между рождениями у них составляет около четырех лет, как если бы мать могла заботиться только об одном маленьком ребенке. Такой перерыв между рождениями, вероятно, связан с продолжительным кормлением грудью, снижающим способность кормящей женщины к зачатию. При этом в обществе, живущем за счет земледелия и скотоводства, регулярное питание позволяет женщинам чаще рожать детей.

Впрочем, эта гипотеза плохо согласуется с некоторыми фактами: в некоторых племенах охотников-собирателей, например у пигмеев, интервал между рождениями не больше, чем у их соседей-земледельцев. Хотя то, что мы наблюдаем у пигмеев сейчас, возможно, не было нормой в прошлом: интервал между рождениями мог сократиться относительно недавно.

С другой стороны, ничто не указывает на то, что охотники-собиратели страдали от недоедания. Как у нынешних пигмеев, которые, похоже, умеют находить пищу в любое время года, так и при анализе человеческих останков, относящихся к периоду до неолитического перехода, никаких признаков недостаточного питания не обнаружено. К тому же земледелец куда более уязвим перед капризами погоды, чем охотник-собиратель, который может мигрировать следом за своей добычей. В неудачные годы засуха, мороз, болезни могли уничтожить весь урожай земледельца. Поэтому на данном этапе мы можем лишь констатировать намного больший демографический прирост у народов, совершивших неолитический переход, но убедительно объяснить его пока не в силах.

6000 лет до н. э. Земледелие приходит в Европу