Одиссея капитана Блада

– Спокойней, спокойней, – сказал Блад. – Поспешность никогда к добру

не приводит.
Однако юноша, в глазах которого застыл ужас или, быть может, страх, не
обратил внимания на эти слова. Кашляя и задыхаясь, он наконец заговорил:

– Лорд Гилдой тяжело ранен… он сейчас в усадьбе Оглторп… у реки…

я перетащил его туда… он послал меня за вами… Скорее к нему… скорей!
Он бросился к доктору, чтобы силой увлечь его за собой в ночном халате
и в домашних туфлях, но доктор уклонился от тянущихся к нему рук.

– Конечно, я поеду, – сказал он, – но не в этом же наряде.

Блад был расстроен. Лорд Гилдой покровительствовал ему со дня его
приезда в Бриджуотер. Бладу хотелось отплатить чем-нибудь за хорошее
отношение к нему, и он был огорчен тем, что для этого представился такой
печальный случай. Ему хорошо было известно, что молодой аристократ был одним
из горячих сторонников герцога Монмута.

– Конечно, я поеду, – повторил Блад. – Но прежде всего мне нужно

одеться и захватить с собой то, что нам может понадобиться.

– Мы теряем время!

– Спокойно, спокойно. Мы доедем скорее, если не будем спешить. Войдите

и подождите меня, молодой человек.
Жестом руки Питт отклонил его приглашение:

– Я подожду здесь. Ради бога, поспешите!

Блад быстро поднялся наверх, чтобы одеться и захватить сумку с
инструментами. Расспросить о ранениях лорда Гилдоя он мог по дороге в
усадьбу Оглторп. Обуваясь, Блад разговаривал с миссис Барлоу, дал несколько
поручений, распорядившись заодно и насчет обеда, которого, увы, ему так и не
суждено было отведать.
Когда доктор наконец спустился на улицу вместе с миссис Барлоу,
кудахтавшей, как обиженная наседка, он нашел молодого Питта в окружении
толпы напуганных, полуодетых горожан. В большинстве это были женщины,
поспешно сбежавшиеся за новостями о битве. Не составляло труда догадаться,
какие именно новости сообщил им Питт, ибо утренний воздух сразу же
наполнился плачем и горестными стенаниями.
Увидев доктора, уже одетого и с сумкой для инструментов под мышкой,
Питт освободился от окружавшей его толпы, стряхнул с себя усталость и
отстранил обеих своих тетушек, в слезах цеплявшихся за него. Схватив лошадь
за уздечку, он вскочил в седло.

– Поехали! – закричал он. – Садитесь позади меня!