Одиссея. В прозаическом переложении Лоуренса Аравийского

Антиной как раз собирался выпить вина. Он взял в руки золотую двуручную чашу. Он не ожидал кровопролития. Да и кто мог ожидать, что на пиру найдется человек, который, один против всех, замыслит ему погибель? Но Одиссей пустил стрелу и попал ему в горло. Наконечник пробил насквозь мягкую плоть стройной шеи. Он выронил чашу из сжатых рук и упал набок, оттолкнув при падении стол ногой. Стоявшая перед ним еда упала на пол. Густой струей хлынула кровь из ноздрей, на жареное мясо и хлеб.

Крик раздался в зале, когда кавалеры увидели падение Антиноя. В ужасе они вскочили со своих мест и бросились по залу, обшаривая стены. Но они не могли найти ни щита, ни крепкого копья. Они яростно закричали Одиссею: «Странник, это было твое последнее состязание, ты выбрал опасную мишень. Ты обречен. Твою падаль расклюют стервятники Итаки, ведь ты поразил лучшего из дворян острова». Они все еще думали, что он убил Антиноя нечаянно. Безумцы не понимали, что они глядят в лицо собственной смерти.

Могучий Одиссей прорычал:

— Щенки! Вы не ждали, что я вернусь с войны! Вы разорили мой дом, опозорили моих рабынь, приставали к моей жене при живом муже, и не боялись ни богов на небе, ни людского возмездия. Я говорю вам — вас ждет смерть.

Ужас смыл краску с их щек. Они озирались в поисках убежища от внезапной смерти. Лишь Эвримах нашел в себе силы ответить:

— Если ты и впрямь Одиссей, вернувшийся домой, тогда ты справедливо укоряешь нас за гнусные дела, совершенные в твоем доме и твоих владениях. Но тот, кто за это в ответе, Антиной, уже мертв. Он затевал все злодейства, и не для того, чтобы вступить в брак. Его влекла другая страсть. Он хотел подкараулить и убить твоего сына и стать королем этого прекрасного города и всей Итаки. Но он получил по заслугам и был сам убит. Пощади же нас, твоих подданных, а мы расплатимся за все, что съели и выпили в твоем дому. Каждый из нас даст тебе двадцать быков, и золота и бронзы, сколько пожелаешь. Твой гнев нам понятен.

Но Одиссей не смягчился и ответил ему:

— Эвримах, хоть бы вы отдали мне все ваше добро до последнего, я все равно бил бы вас, пока вы не расплатитесь за свои преступления. У вас выбор — биться или бежать, но я думаю, не всем удастся убежать и спасти шкуру.

Их сердца дрогнули и колена задрожали. Но вновь заговорил Эвримах:

— Друзья, не приходится ждать пощады от этих безжалостных рук. Он перестреляет нас всех с высокого порога — ведь у него могучий лук и полный колчан стрел. Воодушевимся же и бросимся в бой! Мечи наголо! Прикрывайтесь столиками от его стрел! Атакуем его разом — может быть, удастся сбить его с порога и прорваться в город, а там уже поднимем тревогу и соберем народ, чтобы он никогда больше не смог согнуть лук.

Он выхватил обоюдоострый бронзовый меч и с устрашающим воплем бросился на Одиссея. Но смелый Одиссей выстрелил, и стрела вошла ему в сосок и пробила печень. Меч выпал из рук Эвримаха. Он сложился вдвое, упал на столик, смахнул на пол еду и чашу с вином, перевалился и рухнул на пол. В судорогах он рассек лоб, и ногой сбил стул. Смертный туман покрыл его глаза.

Следующим бросился на Одиссея Амфином. С мечом в руке он хотел оттеснить героя от выхода. Но он не успел приблизиться: Телемах ударил его копьем в спину между лопаток, и бронзовый наконечник вышел из груди. Он рухнул ничком. Телемах отскочил, оставив длинное копье в трупе Амфинома — он опасался, что противник поразит его выпадом меча, пока он вытаскивает копье или зарубит, если он склонится над телом врага. Он быстро присоединился к Одиссею и взволнованно шепнул ему:

— Отец, я схожу и принесу тебе шлем и пару копий и бронзовый шлем, закрывающий виски. Я возьму снаряжение и для себя, и для свинопаса с пастухом. В доспехах будет лучше.

Рассудительный Одиссей ответил:

— Беги, пока у меня не вышли стрелы, а то они оттеснят меня от дверей.

Телемах, исполняя волю отца, бросился в каморку с боевым оружием. Он схватил четыре щита и восемь копий, и четыре бронзовых шлема с плюмажами из конского хвоста, и бегом вернулся к отцу, и начал облачаться в доспехи. Два пастуха также экипировались и заняли место рядом с их мудрым и находчивым правителем Одиссеем и его сыном.

Пока у него были стрелы, Одиссей отстреливал кавалеров по одному, и их трупы лежали грудами по залу, Но вот стрелы вышли, и он поставил лук между притолокой и ограничителем дверей большого зала, взял четырехслойный щит на плечи, одел крепкий шлем на голову, и плюмаж гордо взмыл над ним. Наконец он схватил два мощных копья с блестящими бронзовыми наконечниками.

В стене зала была боковая дверь на уровне высокого порога. Она вела в коридор, и обычно была плотно закрыта. Одиссей приказал свинопасу сторожить эту боковую дверь, к которой можно было подойти только с одной стороны. Агелай обратился к товарищам и крикнул:

— Друзья, пусть кто-нибудь вскарабкается к боковой двери, выйдет и созовет народ на помощь! К нам придет подмога, и этот человек получит по заслугам.