Одиссея. В прозаическом переложении Лоуренса Аравийского

— Отец Зевес, Вечные боги перестанут меня уважать, видя, как пренебрегают мною смертные феакийцы, мои прямые потомки. Я поклялся, что Одиссей не вернется домой, не исчерпав всего запаса бедствий, хотя я смирился с его возвратом, раз уж ты так решил. Но феакийцы быстро переправили его через океан, пока он спал, и высадили на Итаке, осыпав его дарами золота, бронзы и тканей в таком количестве, что больше он бы не смог привезти, даже если бы пришел прямиком из Трои со всеми своими трофеями.

— Твои страхи необоснованны, мощный Потрясатель земли! — ответил ему Тучесбиратель. — Боги чтят тебя по-прежнему, с их стороны было бы кощунством посягнуть на старейшего и лучшего олимпийца. А если смертные самовольно и необдуманно решаются пренебречь должным к тебе почтением, рассчитайся с ними и отомсти. Поступай, как знаешь, не томи себе душу.

— Я так бы и поступил, Правитель черных туч, — сказал Посейдон, — но боялся задеть твои чувства. Сокрушу-ка я этот прекрасный феакийский корабль, пока он плывет домой после исполненного задания по туманным морям. Я их научу скромности и отучу возить всех, кого не попадя. А их город скрою за высокими горами.

— Друг, — отвечал ему Зевес. — выслушай мой совет. Когда их клипер приблизится к берегу, и все население высыплет на набережную его встречать, преврати его в скалу такого же размера и очертаний. Так ты произведешь впечатление. А потом уже окружай город высокими горами.

Получив «добро», Посейдон перенесся в Схерию, город феакийцев. Он выжидал, пока стройное судно не приблизилось полным ходом к берегу. Он склонился над кораблем и одним ударом ладони превратил его в скалу^[74], прочно прикованную к дну моря. Затем он удалился. Феакийские мореплаватели, мастера длинновесельных галер, глядели друг на друга в изумлении и бормотали: «Кто остановил наше быстрое судно среди волн прямо у входа в порт? Только что мы могли различить каждое весло». Они вопрошали, но ответа не было. Король Алкиной провозгласил:

— Увы, мой народ, на наших глазах сбылось старинное пророчество, предсказанное моим отцом. Он говорил, что Посейдон негодует на наш обычай отвозить всех, кого не попадя. Наступит день, и он сокрушит наше лучшее судно на лоне туманных морей, а наш город наш скроет за стеной гор. Так говорил старый король, и вот это сбылось. Но внемлите: я предлагаю путь к спасению. С этого дня прекратим отвозить странников, приходящих в наш город, и принесем в жертву Посейдону дюжину отборных быков. Глядишь, он сжалится над нами и не погрузит в вечную тень огромной горы.

Феакийцы преисполнились страха и немедленно приготовили быков для жертвоприношения. Когда все капитаны и воины феакийцев стояли у жертвенника Посейдона, Одиссей пробудился от сна на родной земле.

Он не узнал Итаки — отчасти из-за долгого отсутствия, но еще и потому, что богиня Афина Паллада, дочь Зевса, напустила туман, чтобы лучше подготовиться и сохранить прибытие Одиссея в тайне. Она собиралась преобразить его, чтобы жена, и друзья, и горожане не узнали, а женихи поплатились за свои преступления. Поэтому король Итаки не узнал своего острова, его тихие бухты, извилистые горные тропы, скалы и пропасти, густые рощи. Он вскочил на ноги и стоял, озирая родную землю. Хлопнув себя ладонями по бедрам, он застонал от разочарования:

— Увы! В какой стране я оказался? Живет ли здесь жестокое племя беззаконных дикарей или богобоязненные и милосердные люди? Куда мне девать все мои сокровища, и куда мне самому деться? Лучше бы я остался у феакийцев и нашел другого сильного и влиятельного лорда, который меня бы хорошо принял и отправил домой. Не знаю, куда спрятать богатства, но здесь их оставлять нельзя, чтобы прохожие не позарились. Как я ошибся в феакийских лордах и капитанах, приняв их за мудрых и порядочных людей! Они поклялись отвезти меня на мою солнечную Итаку, а оставили в этой чужой и странной земле. Пусть Зевес, Защитник Просителей, Всеведущий Бич грешников покарает их за нарушение обета. Для начала пересчитаем-ка мои вещи и проверим, не утащила ли что-нибудь команда с собой в трюме корабля.

Он пересчитал свои треножники и роскошные котлы, золото и прекрасные тканые накидки. Все было на месте, но это не примирило его с потерей родной земли. Горестно рыдая, он бродил по берегу ревущего моря. Тут ему явилась Афина в обличие юного пастушка, изящного и нежного, как королевский сын. Ее прекрасное покрывало лежало как шарф на плечах, в руке был дротик, а на белых ножках — сандалии. Одиссей был рад увидеть человека и приветствовал ее:

— Добрый день, дорогой сэр. Ты — первый человек, которого я встречаю на этой земле. Надеюсь увидеть в тебе не врага, но защитника и спасителя моих сокровищ и даже моей жизни. Я молю тебя, как бога, и припадаю к твоим великодушным коленам. Скажи мне, прежде всего, где я нахожусь? Какая это часть света? Как называется эта страна, и кто здесь живет? Отдельный ли это остров или мыс материка, простирающий плодородные земли в пучину морей?