Одна беременность на двоих

— Давай поедем домой. Я заберу коробку с рисунками и вещами с собой. Хочу завтра всё спокойно отснять.

Аманда посмотрела через моё плечо на отца.

— Я уже сказала папе, — опередила я её вопрос.

Солнце начинало садиться, когда мы покидали Салинас. Я знала, что Аманда жмурится даже за тёмными стёклами очков. Для меня солнце было полбеды, я глядела на свои сцепленные пальцы, счищала с ногтей апельсиновую желтизну и думала, как начать разговор. Багажник был завален собранными наспех апельсинами, а моя голова разрывалась от глупых ненужных слов.

Тишина не давила. Аманда слушала ток-шоу. Обсуждали неприятие родителями девушки её мексиканского парня. Мой мозг включился лишь на фразе одного из звонившего:

— Я гей, и хоть мы оформили отношения официально и даже усыновили ребёнка, мои родители и его, кстати тоже, не приняли нас и, наверное, уже никогда не примут. Но мы пытаемся наперекор горечи разрыва с родственниками быть счастливыми. Ведь главная цель в жизни — стать счастливыми, и глупо отказываться от счастья, когда оно у тебя уже есть, чтобы соответствовать родительским идеалам. Быть может, в двадцать я этого ещё не сознавал, но в сорок никто не убедит меня в обратном.

Ведущая поблагодарила за звонок и пустилась в собственные размышления:

— Родительская любовь очень важна, но когда она именно любовь, а не доминирование. Что же за совет мы в итоге можем дать нашей девушке? Мне тяжело подобное говорить, но ей всё же придётся прервать с кем-то отношения: либо с любимым, либо с родителями. Для меня намного важнее, с кем ты проводишь вечер, разве не так? Мы только что получили сообщения от Миранды. Она пишет, что её мексиканская семья не желала принимать её выбор чёрного мужчины, и лишь бабушка поддержала внучку в решении выйти замуж наперекор родительской воли. Сейчас у них с мужем уже трое детей, и родители смирились с её выбором и открытого противостояния больше нет. Спасибо, Миранда, что поделились своей дающей надежду историей. Мы, как родители, должны любить детей всегда, а не лишь тогда, когда они соответствуют желаемому нами образу. Выбор партнёра всегда тяжёл, и дело не только в разном цвете кожи или религии. Сюда примешивается образование, деньги и всё остальное… Мы всегда считаем кого-то недостойным наших детей. Отсюда вырастает расизм. И мы должны выпалывать из души сорняки, пока они не убили полностью нашу душу.

К счастью, не пришлось переключать, в программе поставили песню в ожидании следующих звонков.

— Знаешь, мать приезжает через неделю.

Я вздрогнула, вот и разговор.

— В театр решила сходить. Чувак есть такой, пианист и актёр. Он создаёт моноспектакли, перевоплощаясь в разных композиторов, играет их музыку и рассказывает биографию. Мы смотрели у него про Шопена и про Берлинга. Сейчас он поставил спектакль какой-то пианистки, она рассказывает про свою мать. И моя загорелась. Я сказала, что пойду только с тобой. Она купила три билета.

Это и всё? Аманда сообщила о матери пустым отрешённым голосом, по которому нельзя было судить о содержании их разговора.

— А что ты раньше не сказала? — пришёл мне на ум спасительный вопрос. Может, мать ещё и не звонила по поводу Майка.

— Да как раз сегодня, — бросила Аманда. — Я ей сказала, чтобы гостиницу сняла. У нас нет места.

— Я могу уехать к отцу…

— Нет! — закричала Аманда и, к счастью, не нажала на скорости на педаль тормоза. — Я не хочу оставаться с ней наедине. Я не хочу нравоучений. Не хочу. Ты пойдёшь с нами в театр и куда бы она меня ни потащила. Только с тобой. Обещаешь?

Я кивнула и больше ничего не сказала. Стив приедет раньше матери Аманды. Пусть сам и рассказывает о Майке. Хватит всё вешать на меня. Я уже и так чуть с отцом не поругалась.

Глава пятьдесят пятая "Ещё немного, ещё чуть-чуть"

Календарные дни за окном сменялись быстрее моих календарных страничек на мониторе. В понедельник я едва дотащилась до подушки, но зато во вторник у меня начали пробиваться крылья, потому что преподаватель одобрил мои фотографии и карандашные эскизы вёрстки. Оставалось приклеить одно место к стулу дня на три, чтобы потом взмыть к небесам. Нам выставили оценки за все сданные проекты, и впервые я не потеряла ни одного балла. Весь интенсив прошёл в бреду, и я из последних сил вытягивала себя вверх, стыдясь результатов прошлого семестра. Сейчас я парила высоко над проблемами, чтобы их пары не испортили рабочего настроя. В четверг курс завершался обещанным обедом в кубинском ресторане, и нам давалась отсрочка до следующего вторника, чтобы отослать преподавателю файл календаря. С каждым часом этот срок всё больше начинал казаться неимоверно близким, руки неуклюжими, глаза слепыми… Для меня. Аманда наоборот являла собой воплощение спокойствия. Вставив в уши наушники, она даже что-то мурлыкала под нос, весело тормоша на коврике мышку.