Одна беременность на двоих

— Она же только что уснула. Не надо. Разбудим!

— Пожалуйста. Она не проснётся. Ну, пожалуйста! Мама ждёт. Я обещала.

Аманда впервые назвала мать мамой. Я схватила телефон. Отключила вспышку. Нажала на кнопку. Аманда принялась набирать сообщение, а я привалилась к стене, чувствуя себя лишней. Мне действительно лучше не подходить сейчас к Аманде, потому что дезодорант не прошёл проверку.

— Как думаешь, мне можно здесь в душ? — спросила я, когда Аманда наконец подняла глаза от телефона.

Она пожала плечами, и я, поспешив воспользоваться молчаливым согласием, схватила так и оставшееся лежать в сумке розовое полотенце и свой рюкзак. Ванда твердила про душ во время схваток. Она что, ничего не слышала про датчики?

Я подставила лицо под холодные струи, пытаясь остыть — даже голова вспотела, и волосы поблагодарят меня даже за гель для тела, пусть потом я и вырву пару клоков, пытаясь расчесаться. Да разве сейчас это важно! Я буду чистой, чистой, чистой! Только слишком скоро сквозь шум бегущей воды прорвался хлопок двери и суетливые шаги. Я поспешила повернуть кран и вытереть насухо оставшуюся на теле пену. Сушить подмышки времени не осталось, и, наплевав на белые разводы, я натянула свежую футболку, оставив на голове полотенце — не стоило мочить единственную одежду.

В палате суетилась одна Джоди — измеряла Аманде давление, пока та уплетала сэндвич. Как раз тот самый, от которого я по дурости отказалось. Живот возмутился, к счастью, не слишком громко. И вот дверь снова распахнулась — другая медсестра вкатила кресло-каталку. Джоди тут же нагнулась к кровати и вытащила из-под одеяла надутую перчатку. Её содержимое осталось для меня тайной, потому что Джоди бросила перчатку в раковину, чтобы с пустыми руками вернуться к кровати и помочь Аманде подняться и сделать пару шагов до кресла.

Я по стойке смирно простояла всё время у двери в туалет, пока меня не попросили собрать вещи. Мой рюкзак уже был в руках, а у сумки Аманды оставалось только молнию застегнуть, потому что, вынимая полотенце, я запихнула на самое дно скомканную одежду, в которой Аманда приехала в госпиталь. Штаны мокрые, хоть выжимай, и надо не забыть дома первым делом кинуть их в стирку. Вместе с моей футболкой, для которой придётся, наверное, запускать дополнительный цикл.

Мы паровозиком покинули палату: первой выкатили люльку, потом Аманду, процессию замыкала я с сумками. Остальные медсёстры выстроились в коридоре, чтобы поздравить Аманду и ободряюще мне улыбнуться. На этот раз я сумела ответить им улыбкой. И Аманда улыбалась, будто пару часов назад не корчилась от боли у них на руках.

В новой палате кровать и кресло со столиком в углу. Только нет полумрака, потому что жалюзи подняты, и за окном рассвет. На стенах цветочки, и у местной медсестры на халате тоже. Картину портила лишь капельница у кровати, но я надеялась, что в ней не появится очередной пакетик чего-нибудь страшного. Но пока новая медсестра держала в руках лишь перчатку. Теперь я знала, что в ней — лёд. Она положила его Аманде на живот и прикрыла её одеялом. Потом указала на прикреплённый к стене плакат и попросила оценить нынешнюю боль по десятибалльной шкале, чтобы лучше подобрать дозу ибупрофена. Аманда отказалась от обезболивающего. Снова решила терпеть? Её право. А я уже валилась с ног и тайком поглядывала на кресло, жаждая скорейшего ухода всего медицинского персонала.

— Оно разбирается, — поймала мой взгляд медсестра и повернулась к Аманде: — Если ребёнок будет мешать, можете позвонить, и мы заберём его в детскую. А пока обе попытайтесь поспать. Завтрак у нас до десяти.

Слово «завтрак» отозвалось в моём животе очередным стоном, но я вспомнила про шоколад, до которого во время родов мы не добрались, и еле дождалась, когда мы остались одни.

— Хочешь половинку? — обернулась я к Аманде, и когда та отказалась, чуть ли не за два укуса слопала всю плитку.

Шоколад дал силы разложить кресло. Мышцы рук болели так, будто я таскала стопудовые мешки. Хотелось рухнуть и уснуть. Даже отсутствие подушки не пугало. Только нечищенные зубы мучили, и я заставила себя сделать пять длиннющих шагов к сумке.

— И мою щётку достань. Хоть зубы почищу. На душ сил нет.