Одна из нас мертва

Марк вскинул руки, будто говоря: «Сдаюсь». Дин стоял, кипя от ярости и, похоже, пытаясь решить, чего ему хочется – вернуться на свое место или использовать Марка как боксерскую грушу, чтобы сорвать на нем свою бессильную злость. В конце концов он вернулся к своему стулу, шваркнул пиво на столик и сделал глубокий вдох.

– Вот и хорошо. Я рада, что все уладилось, – сказала Шеннон. – Дженни, ты не могла бы подровнять мне волосы?

Дженни кивнула. Шеннон села в парикмахерское кресло, и они опять завели негромкий разговор, пока Дженни доставала ножницы и расческу.

Я снова переключила свое внимание на Дина. Что-то грызло его. Я не знала, в чем тут дело, но что-то с ним было не так. Его явно беспокоило нечто куда более серьезное, чем мелкие подколки Марка или напряжение, окружающее меня и девочек, и я была твердо намерена выяснить, что это такое.

36. Шеннон

Дженни взяла ножницы и начала подравнивать мои волосы. Она расчесывала их прядь за прядью, пропуская каждую между пальцами и подстригая, медленно и осторожно, так, чтобы состричь не более полудюйма. Она с такой тщательностью относилась ко всему, что делала. Я заметила, что сейчас она прилагает усилия, чтобы сосредоточиться, как будто ее мысли были далеко.

– Этот сеанс превратился в настоящую катастрофу, – тихо призналась она мне.

Я посмотрела в зеркало на Оливию, Дина, Кристал и Марка. Похоже, они не слышали нас из-за болтовни маникюрш, большинство из которых уже собирали и укладывали принадлежности своего ремесла. Две из них заканчивали работу над маникюром Дина и Марка. Кристал была поглощена своим телефоном. Дин, Марк и Оливия сидели, сверля друг друга возмущенными взглядами.

– Да, будем называть вещи своими именами – это и правда катастрофа, но это не твоя вина. – Продолжая смотреть в зеркало, я устремила на Дженни понимающий взгляд.

– Мне кажется, что я здесь больше не хозяйка, – сказала она, оглянувшись, чтобы удостовериться, что ее никто не слышит. Ее лоб сморщился, брови сошлись вместе, плечи были напряжены, губы поджаты. – У меня такое чувство, будто во время того вторжения в салон я потеряла его.

– Ты по-прежнему здесь хозяйка, и ты ничего не потеряла. Твой салон по-прежнему тут, и мы тоже. – Я улыбнулась. – Если тебе когда-нибудь будет что-то нужно – все что угодно, – просто дай мне знать.

Она посмотрела на меня в зеркало и улыбнулась едва различимой улыбкой. Она все еще была напряжена, и у нее был чересчур сосредоточенный вид, так что я поняла, что мои слова не дошли до нее. Было очевидно, что Дженни все еще не оправилась от того, что произошло, и я не стала давить на нее.

– Спасибо, – сказала она.

– Всегда пожалуйста.

Колокольчик на парадной двери зазвенел снова.

– Черт. – Кристал встала со своего стула. – Спасибо, Дженни. Я позвоню, чтобы записаться на завтра.

Она быстро двинулась к портьерам, но было уже поздно. Вошел Брайс, одетый в темно-синий костюм и улыбающийся дурацкой улыбкой.

– Ну зашибись, – проговорила я.

Дженни успокоительно сжала мое плечо, затем сняла с меня парикмахерский пеньюар в знак того, что моя стрижка закончена.

– Пойдем, Брайс. Я же сказала тебе, чтобы ты написал сообщение. – Кристал схватила его за руку и попыталась вытащить его из салона.

– Погоди, детка. С каких это пор мужчины являются без приглашения на женскую вечеринку с маникюром? – усмехнулся Брайс. И, сделав несколько шагов, остановился перед Оливией, Дином и Марком. Кристал раздраженно фыркнула.

– А что плохого в уходе за руками и ногтями? Я должен хорошо заботиться о своих руках, ведь они, подобно рукам бога, ваяют человеческое тело, доводя его до совершенства. – Марк вытянул свои руки вперед, любуясь ими с самым гордым и самонадеянным видом.

– Ты сравниваешь свою халтуру по увеличению сисек с трудами бога? – Дин разразился утробным смехом, явно довольный своей подколкой.

– Твоей жене определенно нравится то, что с ней сделал я, – съязвил Марк.

На лбу Дина снова выступила вена, он снова покраснел. Эти мужчины жалкие паяцы. Как я могла зациклиться на подобном малом?

– Полно, полно, ребята. Вы слишком долго тусуетесь с дамами. – Брайс показал на Оливию, Дженни и меня. – Мы же мужчины, а не женщины, имеющие чересчур много свободного времени. – Он захохотал.

А Брайс самый жалкий из паяцев. И что я вообще могла в нем найти?

Дин расслабился и кивнул:

– Ты не ощущаешь странный вкус во рту, Брайс?

Я встала с кресла и повернулась к нему лицом. Я будто надела очки и смогла наконец ясно увидеть его таким, какой он есть, – увидеть, что он говнюк. Я больше не была ослеплена его обаянием, его красивым лицом или его психологическим манипулированием. Он переключил свое внимание и сделал несколько шагов ко мне. Кристал потерла голову, как будто у нее начиналась головная боль.

– Нет, а что? – На лице Брайса было написано самодовольство.

– Ну… я просто подумала, что этого можно ожидать, ведь из твоего рта извергается столько дерьма. – Я выпрямилась и подбоченилась.