Одна из нас мертва

То, что мы должны были встретиться в задней части домика для гостей, казалось мне нелепым. На вечеринке стоял дым коромыслом, и никто не обращал внимания ни на кого, кроме себя самого. Что ж, такой и должна быть хорошая вечеринка. Мы могли бы проделать это за пять секунд в какой-нибудь боковой комнате дома, но, конечно же, Брайс всегда имел склонность к театральности.

Шум вечеринки начал затихать, когда я незаметно обогнула дом и направилась к домику для гостей. Он скромно стоял в дальнем углу двора, свет в нем не горел, в его комнатах не было видно никакого движения. Как раз то, что надо во время Хэллоуина, ведь это местечко наводило жуть почище, чем все скелеты и гробы, украшающие большой дом.

Мои каблуки погружались в дерн, так что я двигалась медленно и неуклюже. Слава богу, что никто не может видеть меня. Обходя домик сзади, я увидела свое отражение в стекле неосвещенного окна. Неудивительно, что Карен попыталась быть похожей на меня; кто бы этого не захотел, когда я выгляжу вот так?

Задняя дверь была не заперта, как и было обещано, и я медленно зашла внутрь. Я была совершенно уверена, что мы здесь будем только вдвоем, но к чему ходить по дому и выкрикивать его имя, если в этом нет никакой необходимости?

– Брайс, – громко прошептала я.

Я бесшумно прошла дальше и оказалась в гостиной с креслами с откидывающимися спинками, домашним кинотеатром и баром с раковиной и всем необходимым для приготовления коктейлей. Какого хрена? Почему он просто не встретил меня в первой комнате?

– Брайс, это не прятки. Просто выйди, и все. Здесь больше никого нет, – проговорила я, на сей раз уже громче. Ответом мне было молчание.

Домиком для гостей явно никто не пользовался. Ковры имели первозданный вид, нисколько не обтрепанный, и было видно, что к мебели тоже никто не прикасался. Идеальное семейное гнездышко, стерильно чистое и насквозь пропитанное фальшью, – такое место идеально подходило такому малому, как Брайс.

Я услышала скрип, донесшийся со стороны потолка. Такой звук раздается, когда кто-то переминается с ноги на ногу на половице.

– Брайс, ты там? – позвала я.

Я начала подниматься по винтовой лестнице. Я терпеть не могла подобные лестницы – это такое ребячество, такая пошлость. Вероятно, по мнению Брайса, это поможет ему выглядеть молодым и понтовым. Поднявшись на второй этаж, я обнаружила там три неосвещенные комнаты. Глядя из холла, я поняла, что это ванная и две спальни. Я прошла мимо ванной и решила сначала зайти в более просторную из спален.

– Брайс, тебе нет нужды разыгрывать вокруг этого целый спектакль. Просто иди сюда и отдай мне мои деньги, чтобы я смогла вернуться на вечеринку. Люди обратят внимание, что меня там нет.

Я вошла в спальню и щелкнула выключателем, но свет не загорелся. Попыталась включить его еще несколько раз – опять ничего. Я достала свой телефон и включила на нем фонарик. Осветив им комнату, опять ничего не нашла. Только никем не используемая мебель и безликое убранство, как в бабушкином доме.

Пол опять заскрипел, на этот раз в соседней комнате.

– Брайс. Это не смешно. Ты же не громила, а гребаный политик. Давай, выходи.

Я вышла из комнаты и зашла в спальню поменьше. Здесь на кровати стояла спортивная сумка, открытая, так что были видны лежащие в ней деньги.

– Ага, вот они где, – прошептала я.

Деньги. Мне не было нужно, чтобы здесь находился Брайс, достаточно и этого великолепного приза, стоящего передо мной. Скорее всего, этот ссыкун побоялся прийти сюда сам и отправил какого-нибудь прихлебателя принести сюда эту сумку.

Я шагнула вперед, чтобы взять ее, но она вдруг исчезла. Как и все остальное.

77. Дженни

Настоящее время

– В таком случае расскажите мне про Брайса Мэдисона, Дженни, – говорит детектив Сэнфорд.

И пристально смотрит на меня, ожидая сенсационного заявления, для которого я и готовила почву. Но, когда я уже собираюсь ответить, в комнату врывается полицейский.

– Сэр! Это касается Брайса Мэдисона, – произносит он, задыхаясь.

Детектив Сэнфорд быстро встает и, извинившись, выходит, закрыв за собой дверь.

Что же Брайс сделал на этот раз? А ведь мы наконец приблизились к цели. Я встаю со стула и начинаю ходить по комнате. Может, он что-то сделал с кем-то из наших? Если с кем-то из них что-то случилось, то в этом виноват детектив. Его вопросы были так далеки от сути. Он просто не понимает, что к чему. Не понимает, что собой представляет Бакхед.

Мое терпение иссякает. Я подхожу к двери и начинаю стучать в нее, затем принимаюсь молотить всерьез.

Сэнфорд открывает дверь.

– Что вы делаете?

– Что натворил Брайс? – спрашиваю, полностью проигнорировав его вопрос.

– Он ничего не натворил. Он мертв.

У меня отвисает челюсть. Я делаю глубокий вдох, и меня охватывает облегчение. Все кончено. Наконец-то. Я медленно возвращаюсь к моему стулу и сажусь. Мои плечи поникают, и я просто уставляюсь в пространство.

Детектив Сэнфорд окидывает меня взглядом и снова потирает подбородок. Его брови хмурятся. Он по-прежнему ничего не понимает.