Одна из страничек освоения Северо-Востока

Как раз в это время начинался сезон охоты на пушного зверя, и я предложил организовать охотничью бригаду, и товарищи, и начальство живо откликнулись на это предложение, но сразу же встал вопрос: где и как охотиться? Окрестности мыса Северного были исконным охотничьим угодьем местных чукчей, для которых пушной промысел в зимнее время являлся основным заработком. Вся площадь распределялась между охотниками, которые с лета начинали подкормку песцов на своих участках, вторгаться к ним мы, естественно, не могли и не хотели... А сами мы не имели никакого представления о ловле песцов - основных пушных зверей в этил местах - и не привезли с собой никаких руководств. От чукчей мы узнали, что на морском побережье, километрах в 50-ти к востоку от полярной станции, сохранилась небольшая хижина, построенная из остатков разбитой шхуны потерпевшими крушение моряками. Около этой хижины никто не охотился, и чукчи советовали именно там организовать охотничью базу. Они помогли отремонтировать это строение, оказавшееся полуразвалившейся лачугой с провалившейся сгнившей крышей, вместо которой пришлось натянуть кусок старой яранги, сшитой из моржовых шкур, и завезли туда железную печку, немного каменного угля, небольшую лампу, керосин, спальные мешки, капканы и моржовое мясо для приманки. Охотиться решили посменно через две недели по два зимовщика разных специальностей в смене. На полярной станции обязанности охотников выполняли спарщики, в свою очередь сменявшие товарищей на охоте.

В первую смену с Бойковым и Перваком поехал я, как бригадир, прихватив в качестве инструктора пожилого чукчу Гаймелышта, который ознакомил нас с премудростями песцового промысла и уехал. Мы остались втроем. Полярная ночь уже наступила, лишь в полдень на востоке, в ясную погоду, чуть заметно светлело небо. Время мы узнавали по часам. В семь часов "условного утра" кипятили чайник и, наскоро перекусив, отправлялись проверять капканы, за дверьми хижины нас встречал густой полумрак, в котором, однако, были хорошо видны не только окрестности хижины и места, где были поставлены капканы, но даже следы песцов, а при луне и северных сияниях видимость была и вовсе хорошая, было видно все... кроме попавших в капкан песцов. В очень редких случаях около капкана чуть заметно мелькала какая-то тень. Не песец, а именно тень, вызванная неосторожным движением зверька. Мы быстро научились распознавать такие мелькания и устремлялись к счастливой ловушке. Но это случалось исключительно редко. Песцы отлично умели пользоваться своей защитной шкуркой и сидели, притаясь, без движений. Их обнаруживали только когда подходили вплотную. Тогда они отскакивали, насколько позволяла цепочка капкана, шипели и скалили зубы, но нас научили, как быстро кончать эту маленькую трагедию.

В первые дни погода стояла тихая, ясная и морозная. Каждый из нас ставил несколько капканов, из которых наиболее удаленные находились в 10 - 15 километрах от хижины. Пробежать 20 - 30 км на лыжах по морозцу было хорошей зарядкой и занимало 4 - 5 часов. Бодрые, слегка усталые и проголодавшиеся, мы по возвращении в хижину готовили обед, а пока он варился, снимали, обезжиривали и натягивали на распялки шкурки песцов, если они попадались. В хижине топилась печка, светила лампа, было тепло и по-своему уютно. Из мебели стоял лишь самодельный, сколоченный из досок столик, за которым пили чай, обедали, а когда приносили песцов - обезжиривали их шкурки - сначала соскабливали жир ножом, потом протирали мукой, впитывавшей остатки жира. Стульев не было, сидели на полу, на спальных (или в спальных) мешках, а после обеда каждый занимался своим делом, разговаривали, читали. Я купил на фактории два куска мамонтового бивня (они продавались на вес) и вырезал перочинным, ножом шахматные фигурки.