Одна литера

— И не только это, — добавил Сиоми. — Мы, естественно, спросили о подробностях, чтобы дать материал в наши газеты. Нам сказали, что с публикацией надо повременить, но, уж если нас так интересуют детали, можно получить информацию у адвоката. Выходит, полиция считает, что Оотагаки действует по вашей подсказке. Им это на руку — теперь они получат ордер на арест по подозрению в убийстве. Правда, впечатление такое, что с этим признанием не все еще ясно, но главное — оно есть. Вот нам и хотелось бы знать, почему на данном этапе расследования вы сделали такой шаг? Или вы действительно убедились в виновности Оотагаки?

По мере того как они говорили, выражение лица Эбизавы менялось, он хмурился, покусывал губы. Кёко понимала, что он огорчается и в то же время напряженно о чем-то размышляет. Неужели репортеры правы и Оотагаки с помощью Эбизавы сочинил эту историю? Если действительно так, чем руководствовался Эбизава?.. Как бы то ни было, ей было тяжело слушать упреки в его адрес. Она поставила на стойку стаканы с водой и сказала, обращаясь к нему и репортерам:

— Выпейте, пожалуйста. Может быть, это вас немного охладит…

3

Эбизава некоторое время молча водил пальцем по стойке, словно стирая пыль, потом пробормотал:

— Глупый мальчишка! Не выдержал-таки!

Потом он пересказал репортерам то, что уже было известно присутствующим женщинам, и закончил:

— Даю честное слово, я ничего не подсказывал Оотагаки и не сочинял этой истории. Наоборот, посоветовал ему пока держать язык за зубами, потому что полиция воспримет его признание как уловку. А он, значит, выложил им все свои домыслы… Да, пребывание в камере действует на психику… Теперь все очень усложняется. Потребуются веские, неопровержимые доказательства его невиновности, иначе дело плохо. И эти доказательства необходимы в первую очередь для него самого: он ведь убедил себя, что все было именно так, как ему кажется…

— Н-да… А вы-то сами, Эбизава-сан, как считаете? Это его фантазия или он действительно виновен?

— Не могу разобраться… Если следовать его логике, вроде бы все могло быть и так, как он рассказывает…

Сиоми и Ясиро переглянулись, потом Сиоми сказал:

— Как бы то ни было, мы обязаны дать сообщение о признании подозреваемого в наших газетах. Ведь само признание — это факт, от него никуда не денешься.

Он потянулся к телефону, но тут неожиданно вмешалась молчавшая до сих пор Сэйко Коно:

— Одну минуточку! — Она даже привстала из-за стойки. — Все, что здесь говорилось, мне кажется неубедительным.

— Что, что? — Сиоми, не набрав номера, положил трубку.

— Основа всей этой истории — предположение о том, что Аканэ выходит замуж. Но, насколько я ее знаю, она бы не держала этого в секрете. Обязательно рассказала бы кому-нибудь из приятельниц. А тут она даже мне ничего не сказала, хотя мы всегда говорили с ней обо всех делах. Мне кажется, что ничего подобного не было, это просто домыслы Оотагаки.

— Да, пожалуй… — согласилась Кёко. Аканэ очень ценила ее мнение и обязательно бы с ней посоветовалась в таком важном деле, как замужество. А уж если бы речь шла о «блестящей» партии — тем более. Об этом каждая бы рассказала. — Мне она тоже ничего не говорила. А вам, Сакаэ-сан?

— Ни слова. О браке она вообще никогда не заговаривала.

— Знаете, — Эбизава несколько оживился, — от ваших слов на душе чуть-чуть полегчало. В версии Оотагаки появился сомнительный момент. От него и будем танцевать дальше. А вдруг мы найдем еще что-нибудь в этом роде. Важна любая мелочь. Не показалось ли кому-нибудь сомнительным еще что-либо?

— Мне кажется… — негромко произнесла Саёри. — Мне как-то не верится, что он опьянел до полной потери памяти. Насколько я могу судить — Оотагаки ведь наш постоянный клиент — он мог выпить очень много, и никогда ничего подобного с ним не случалось…

— Ну-у, всякое ведь бывает, — усмехнулся Ясиро. — Я тоже могу много выпить — и ничего… Но порой проснешься утром с перепоя и думаешь: где же это я заночевал?..

— Смотрите, Ясиро-сан, я скажу вашей жене! Дома небось говорите, что проработали всю ночь, — полушутя-полусерьезно сказала Кёко. Ее возмутило, что Ясиро говорит такие вещи при женщинах.

— Зря будете стараться, мадам. Это все было до женитьбы, а теперь я образец примерного поведения.

— Не знаю, не знаю, — продолжила свою мысль Саёри. — Сколько же нужно выпить, чтобы абсолютно ничего не помнить… Не верится мне, что он так напился перед ответственной ночью.

— «Перед ответственной ночью» — это вы хорошо сказали, — кивнул Эбизава. — Но человек пьющий порой теряет чувство меры. Кстати, у Аканэ было много спиртного?

— Что вы! — живо отозвалась Сэйко Коно. — Аканэ вообще не пила, так что никаких запасов у нее не было. Когда мы играли в карты, Оотагаки намекнул, что неплохо бы пропустить стаканчик. Ну, я сходила к себе и принесла виски. Но бутылка была неполная.

— И пил он один?

— Нет, я выпила и Чизуко Хамамура тоже.

— А льда не было?

— Не было. Мы с Чизуко выпили безо льда, по одному бокалу.

— А воду пили?

— Мы — нет. А Оотагаки пил, после нескольких бокалов виски его, видно, мучила жажда.