Одна маленькая глупость

— Как ты? — прежде всего спросил я, оказавшись по ту сторону турникета.

— Наклоняться больно, а в остальном всё хорошо.

— Прекрасная маркиза? — Взъерошенный, одетый в красно-синюю клетчатую рубашку с закатанными рукавами Дима выглядел непривычно, и, наверное, поэтому я всё не мог отвести от него глаз.

— Нет, действительно хорошо. Пошли к лифту, я на седьмом живу.

— Да, я догадался, — И живёт не один, о чём можно было бы подумать заранее. — В двушке или трёшке?

— В двушке, но соседа сейчас нет — он домой на выходные уехал.

«Зелёная волна» продолжалась, и от этого по-настоящему захватывало дух. А Дима, как нарочно, ничем моё настроение не перебивал — просто вёл наверх, не задавая вопросов и совершенно не пряча своего счастья.

— У нас тут бардак, конечно, — предупредил он, отпирая грязно-бежевую деревянную дверь с цифрой четыре, от руки написанной чёрным маркером. — Так что не пугайся и не разувайся.

— Кто в ПТУ учился, того бардаком не напугать, — заверил я его, входя следом. — Куртку куда вешать?

— Давай мне, я её в шкаф уберу. И проходи в комнату, не стесняйся.

Под «комнатой» подразумевалась большая часть двушки, отделённая от «кухни» с «прихожей» цветастой занавеской. Степень бардака в ней была откровенно преувеличена — должно быть, Дима пугал меня заставленным грязной посудой кухонным столом.

— Да ты садись, — радушный хозяин указал мне на левую панцирную кровать. — Я сейчас чайник поставлю — будешь чай? С вареньем, ну, вашим?

Вот я балбес, не сообразил что-то сладкое принести!

— Буду, только…

— Я быстро! — Дима, не дослушав, метнулся в «кухню», а я — следом. Без задней мысли перехватил его за предплечье: — Да погоди ты! Ты что, так и не спросишь, зачем я пришёл? — и с головой ухнул в тёмные омуты распахнутых глаз.

— Нет, — Дима машинально облизнул губы, отчего моё сердце совершило непредусмотренный природой кульбит. — Главное, что ты здесь.

А ведь он прав, осенило меня простым и таким очевидным пониманием. Это действительно ответ на все вопросы, поэтому хватит уже прятаться от себя самого.

«Ты понимаешь, что переиграть уже не получится?» — с нажимом спросил у меня внутренний голос.

«Понимаю», — согласился я, отпуская Димину руку. Очень осторожно коснулся пальцами ссадины на скуле, бережно очертил контур порозовевшей щеки, остановившись на подбородке. Вслушиваясь в себя, провёл большим пальцем по нижней губе — я точно собираюсь это сделать? Дима неосознанно потянулся навстречу, пряча за ресницами полуночный взгляд, и я понял — точно. И, наконец, поцеловал.

Головокружение. Тепло — на губах и под рёбрами, в солнечном сплетении. Как же я мог в первый раз этого не почувствовать?

— Ну что? — хрипловато спрашивает Дима. Беспомощно улыбаюсь в ответ: — Я люблю тебя.

Тогда он счастливо вздыхает и обнимает меня, крепко-крепко. А я мысленно прошу у сестры прощения за своё неверие. Любовь — это и в самом деле лучшее, что может случиться с человеком.

* * *

Димка

Он лежал в постели, слушал доносившееся из-за стены бормотание какого-то фильма, который смотрели соседи-полуночники, и думал, что всё это произошло не с ним. Никогда, ни одна его мечта не сбывалась так полно — и ведь какая мечта! Абсолютно нереальная, кого ни спроси (если, конечно, решишься спрашивать о таком).

«Я люблю тебя».

Димка сладко поёжился — и я тебя, сильно-сильно. Жаль, что ты не мог остаться подольше — Вера уезжает, надо проводить, — но ведь у нас ещё будет завтра, правда? И послезавтра, и послепосле… Димка в очередной раз «оживил» смартфон, чтобы прочитать на экране последнее сообщение в длинной вечерней переписке: «И тебе доброй ночи. Увидимся после учёбы. Люблю». Димкина улыбка сделала бы честь любому Чеширскому коту. Обязательно увидимся — каких-то пятнадцать часов осталось. Совсем чуть-чуть.

Утром — неожиданно солнечным — едва продравший глаза Димка первым делом схватился за смартфон, где его уже ждало непрочитанное «Привет, ты там не проспал?».

— В смысле? — Димка посмотрел на часы и как на пружине вскочил с кровати. Лабы начинались через полчаса — примерно двадцать минут из них занимала дорога, а значит, на долю утренней рутины приходилось меньше десяти минут. Одну из которых Димка безответственно потратил на сообщение «Привет проспал успеваю люблю». Клим почти сразу ответил эмодзи с поднятым вверх большим пальцем, и спешно натягивавший джинсы Димка расцвёл майским цветом. Ответил эмодзи-поцелуем и, получив такой же, засиял ещё ярче.

— Привет, Димон, что это ты?

Вид блаженно улыбающегося смартфону соседа в наполовину одетой куртке вызвал у вернувшегося из дома Ромки обоснованное непонимание.

— Привет, — Димка спрятал улыбку одновременно со смартом. — Ничего, на пары вот опаздываю.

— А, ну-ну, — Ромка посторонился, выпуская его в секцию. — Сумку только не забудь.

— Точно, спасибо! — Димка подхватил рюкзак и уже практически из коридора крикнул: — Пока!

— Пока, — отозвался Ромка, однако слушать его уже было некому.