Одна маленькая ошибка

– Это прекрасно, – соглашаюсь я, – просто прекрасно. – А затем делаю глубокий вдох, пытаясь усмирить колотящееся сердце. От волнения и отчаяния колени подгибаются. – Так вот, я тут подумала и решила, что готова поработать внештатно. В смысле, если есть какие‐то задачи, которые я могла бы…

– Элоди, дорогая, – мягко, но решительно перебивает меня Арабелла, – извини, но у нас нет нужды в сторонних специалистах. Штат полностью укомплектован.

Сердце болезненно сжимается.

– Ну хорошо, – не отступаю я, – а если я вернусь на полную ставку, только буду работать из дома?

Конечно, при таком раскладе не получится писать в тех же объемах, как сейчас, разве что вставать затемно и сочинять до рассвета, как некоторые авторы. Но вариант вполне жизнеспособный. Хотя бы на какое‐то время. Буду вкалывать без продыху, пока не придумаю вариант получше. В конце концов, выбора все равно нет.

– Я знаю, что обычно у вас так не работают, но я знаю толк в своем деле и обязательно…

– Элоди, послушай, ты не просто знаешь толк, ты виртуоз в своем деле, но… у нас попросту нет вакансий. И без того в штате сохраняются только самые незаменимые позиции, а бюджета не хватает, чтобы нанимать новых людей. – В голосе Арабеллы явственно чувствуется горечь. – Если я хочу, чтобы «Эй-си-эйч» удержалась на плаву, придется экономить на всем подряд… Эх, вот бы ты позвонила чуть раньше! – добавляет она после паузы.

Я тяжело вздыхаю, не в силах сдержать разочарования.

– Если появится вакансия, пожалуйста…

– Я позвоню тебе в первую очередь, Элоди. Однако не советую зацикливаться на нашей компании: пока кто‐нибудь не уволится, нам никого не нанять. Однако я готова дать тебе хорошую рекомендацию.

Распрощавшись с Арабеллой, я не сразу иду домой. Вместо этого делаю круг и возвращаюсь обратно к началу улицы. Да, можно разослать резюме в другие компании, но сколько времени уйдет на поиски? В нашем городе не так уж много вакансий для маркетолога, а на переезд у меня нет денег.

Помимо паники, меня душит злость на саму себя – Арабелла ведь регулярно звала меня обратно в «Эй-си-эйч», а я отказывалась. Апофеозом моего отчаяния станет тот момент, когда все‐таки придется окончательно разочаровать родителей: их дочурка, бездарная выпускница университета, до сих пор не выплатившая двадцать восемь тысяч фунтов студенческого кредита, не смогла удержаться даже в кофейне.

У меня нет контракта на издание книги.

У меня нет работы.

Нет даже той работы, куда я могла бы вернуться.

Я вот-вот потеряю все, что у меня осталось.

В груди теснит, по щекам текут слезы. Я резко останавливаюсь, и кто‐то налетает на меня сзади, выругавшись. Кажется, у меня начинается паническая атака. Запинаясь, ковыляю к лавочке и усаживаюсь, чтобы перевести дух. На небе ни облачка, царит погожий летний денек из тех, что проводят в парках и скверах с бутылочкой сидра, смеясь и слушая музыку. А мне паршиво – что морально, что физически. Лучше бы налетели тучи, грохотал гром и дождь лил как из ведра. А я бы свернулась, как маленькая, калачиком на диване, уткнувшись маме в плечо, и выплакалась бы – но не могу, ведь мама же советовала мне не бросать маркетинг, а я не послушалась.

И следом за паникой накатывает другое чувство, прорастает сквозь кости, как сорняк через асфальт. Одиночество. В жизни не чувствовала себя настолько одинокой, как сейчас.

Что же мне теперь делать?..

Глава восьмая

Шестнадцатью днями раньше

Элоди Фрей

Телефон назойливо жужжит в темноте спальни. Я переворачиваюсь на другой бок и забираю мобильный с тумбочки. Мама. Опять. Отклоняю звонок – разговаривать нет ни сил, ни желания, и совершенно не хочется услышать, что мама уже знает о моем увольнении.

Под боком у меня свернулась Шельма; вчера пошел дождь, и я не стала ее выгонять. Прошла ровно неделя с тех пор, как я потеряла работу, и ни один из ресторанов Кроссхэвена, ни одна розничная торговая компания, куда я отправляла резюме, не позвали меня на собеседование, хотя я прекрасно знаю, как подавать напитки, и, черт возьми, умею обращаться с кассой. Я обзвонила несколько мест аккурат сегодня утром, и везде мне указывали на избыточную квалификацию. А из тех контор, где были вакансии управленцев и маркетологов, ни ответа ни привета.

Телефон снова жужжит, и я уже тянусь отключить его, но успеваю разглядеть определившийся номер. Ада никогда мне раньше не звонила. Мы с ней уже давненько перестали болтать просто так. Внутри все леденеет от дурных предчувствий – неужели что‐то случилось с папой?

Шельма громко мяукает, словно требуя взять трубку.

Встревоженная, я подскакиваю и нажимаю на кнопку «Ответить».

– Ада?

– Аго, так ты все‐таки не разучилась пользоваться телефоном. – Голос сестры отдается гулким эхом, будто она находится в просторном коридоре, и первое, что приходит мне на ум, – госпиталь.

– Папа здоров?

– Конечно. Почему ты вообще спрашиваешь?

Я облегченно выдыхаю.

– Мама всю неделю пытается до тебя дозвониться, – укоризненно продолжает Ада. – Ты там что, все пальцы переломала?

– Нет, – огрызаюсь я таким же тоном, – не переломала.