Одна маленькая ошибка

– Нас здесь несколько, – заверил меня Кристофер, очевидно имея в виду таких же, как он, полицейских под прикрытием. – Джек помог нам составить портрет подозреваемого, но, если ты увидишь того парня, дай мне знак, как я тебя учил.

Я с извинениями проталкивалась сквозь толпу к беседке, когда дорогу мне преградил пожилой джентльмен.

– Меня зовут Джордж Винкельман. – Он вежливо протянул руку.

Я пожала ее, про себя подумав, что похожие имена носили персонажи книг, которые я тебе читала в детстве.

– Ваша сестра – очаровательная юная леди, – продолжил он. – Я не поверил своим глазам, прочитав новости. И до сих пор не могу поверить.

– А откуда вы…

– «Кружка», – пояснил старик. – Незадолго до пропажи этот негодяй Ричард велел Элоди выметаться.

– Выметаться?

– Может, я и ошибаюсь, – Джордж потупился, – но мне так показалось. Причем она этого совершенно не заслуживала. Элоди – очень добрая и трудолюбивая девушка. Я замечал, как Ричард на нее смотрел, и, сказать по правде, это был не тот взгляд, что подобает джентльмену. Так что если я сумею вам чем‐то помочь, то мне только в радость. – Он вытащил из кармана бумажку и передал мне: – Это мой номер телефона. Можете звонить в любое время.

Я понимаю, почему он тебе нравится, Эл. Он добрый и милый, как Дедуля [5]. Но почему ты не сказала мне, что тебя уволили? Из-за чего тебя уволили? И когда?

Добравшись до беседки, я взяла у Марго микрофон. На моем счету уже добрая сотня проведенных мероприятий, но еще ни разу руки так не дрожали, как в тот момент, кода я подносила микрофон ко рту. Поблагодарив собравшихся, я объяснила, как зажечь фонарики, и оглядела толпу в поисках того самого человека, но безуспешно. Мне показалось неправильным уйти, не сказав про тебя хотя бы пары теплых слов. Поэтому я открыла рот, и над полянкой повисла выжидательная тишина, но нужные слова так и не нашлись. Понимаешь, это как‐то по́шло: скупиться на добрые слова для человека, который был рядом, а потом, после его исчезновения, нести всякую сентиментальную чушь. Поэтому я просто отдала микрофон Марго, и та принялась рассказывать о том, какое у тебя доброе сердце, и о том, что ты пропала аккурат в тот момент, когда начала сбываться твоя мечта стать писательницей.

Затем нанятый скрипач взялся за смычок, и когда настал момент написать послание на фонарике, я вывела: «Пчелка Элли, ты непременно вернешься домой. Обещаю». А потом расправила фонарик, зажгла и подняла повыше, как и множество других гостей.

– Три… два… один! – отсчитала Марго, мы дружно отпустили фонарики, и те медленно поплыли вверх, в ночное небо; сотни золотых огоньков. Они напомнили мне блестки, которыми ты намазала щеки на свой седьмой день рождения.

Я представила, как ты смотришь в небо, видишь все эти огоньки и пытаешься понять, что за праздник сегодня, – а завтра утром, проходя по какому‐нибудь полю недалеко от города, ты находишь мой фонарик. Именно мой из всех выпущенных сегодня, и понимаешь, что я тебя ищу, что все эти фонарики полетели в небо ради тебя, и тогда ты бросишь все то, ради чего покинула нас, и примчишься прямо к моему дому.

Чья‐то рука аккуратно коснулась моей спины.

– Все нормально, Ада? – шепотом спросил Кристофер, и я кивнула, благодарная за этот вопрос. Мне не хватало в тот вечер Итана, не хватало его объятий.

Собравшиеся разошлись не сразу, наслаждаясь музыкой и кофе из фургончика. Я смотрела на Ричарда и сопровождавшую его хмурую рыжую девицу, подумывая, не расспросить ли его о твоем увольнении, но затем услышала голос папы. Родители стояли у крыльца беседки. Я обняла их обоих. Они выглядели усталыми и постаревшими. Папа даже не побрился.

– Тебе не стоило организовывать все это, милая, – проговорила мама, шмыгая носом. – Это уже слишком.

– Вообще‐то мы собирались поискать того…

– Не нужно никого искать. Элоди скоро вернется, и…

– Прекрати, – рявкнул папа.

Мама ошарашенно моргнула, но замолчала. Напряжение между ними ощущалось такое, что хоть ложкой черпай и на хлеб намазывай.

– Если бы я знала, что вы собираетесь прийти, я бы за вами заехала, – начала я.

– Нас подвез Джек, – ответил папа, и ровно в этот момент я заметила и его, и Кэтрин – они как раз шли к нам по аллее.

Мы все обнялись и расцеловались, и обнялись еще раз, и папа, поймав мой взгляд, шепнул тихо, чтобы не услышали остальные:

– Извини, мы опоздали. Нужно было приехать раньше, но твоя мама…

– Не переживай. – Я сжала его пальцы. – Главное, что вы приехали.

– Ты все так быстро организовала, – заметил Джек мягко. Но он ведь совсем не мягкий человек, правда же, Эл? Он жесткий и колючий, как еж. Я помню, как в школьные годы он не вылезал из драк. А еще я помню, как Кэтрин сидела у нас в гостиной, пила чай и жаловалась нашей маме, что агрессивность Джека с каждым днем все сложнее выносить и что Джеффри приходится платить немалые деньги очередной частной школе, откуда Джека еще не выгнали.

И тут за спиной у Джека я увидела человека в черной толстовке, смотрящего в темное небо через знакомые очки. Те самые, круглые, в которых он набросился на тебя возле моего дома.