Одна маленькая ошибка

Его внутренний гнев проступает наружу – напрягаются мышцы, сжимаются пальцы у меня на плечах. Я уже открываю рот, чтобы попросить не давить так сильно, но Джек выпускает меня и, оттолкнув с дороги, проходит в дом.

Растерянная и смущенная, я не сразу отправляюсь следом. С кухни слышится раздраженный перестук дверей шкафчика, то открывающихся, то закрывающихся. Я решаюсь заглянуть туда. Джек стоит ко мне спиной, сжимая в руке стакан виски.

– Почему ты так разозлился?

– А сама‐то как думаешь, Элоди? – Он разворачивается, и я вижу, как играют у него желваки. Джек наклоняется ко мне, глядя в лицо: – Срань господня, я же говорил тебе, не смотри никакие новости про семью, совсем никакие! Так и знал, что ты начнешь домой проситься!

– Вообще‐то, я должна была «пропасть» всего на несколько дней, – напоминаю я, отступая на шаг назад, – а уже три недели прошло.

– Ты сама согласилась побыть здесь еще.

– Да, ведь ты сказал, что надо подождать, пока мои родители не согласятся провести пресс-конференцию. Ну вот, они ее провели, так что пора возвращаться домой.

– И как ты себе это представляешь, Эло- ди? – спрашивает Джек и добавляет нарочито-беззаботным тоном: – Завалишься такая домой, выпрыгнешь из машины: «Ха-ха, разыграла!» Или еще лучше: возьмешь фартучек и с утречка отправишься в «Кружку» на утреннюю смену, как будто вовсе не тебя половина чертовой страны все это время с собаками искала?

– Джек, не ерничай. Мы вполне можем действовать по плану: меня похитили, на преступнике была маска, лица я не разглядела.

Друг машинальным жестом ерошит собственные волосы и качает головой.

– Я хочу домой.

– Меня в полицейский участок таскали.

Я сглатываю, огорошенная такими новостями.

– Но ты же понимал, что тебя будут расспрашивать.

– Меня не расспрашивали, Элоди, меня допрашивали. – Он наливает себе еще виски.

– Но у тебя же безупречное алиби. Они не смогут доказать, что ты причастен.

– Тем не менее пытаются. Меня там вчера вечером шесть часов продержали, задавали одни и те же идиотские вопросы. – Джек от души прикладывается к стакану. – Меня подозревают.

У меня внутри все сжимается.

– Из-за чего?

– Без понятия. Но подозревают. И если ты появишься аккурат после того, как на меня как следует надавили, это будет выглядеть очень подозрительно. – Он неловко потирает затылок.

– Джек… мои родители абсолютно разбиты. Я должна их увидеть.

Он фыркает.

– Ты чего?

– Да ничего.

– В чем дело?

– Не бери в голову, Эл.

– Нет уж, рассказывай, что стряслось.

– Я не хочу причинять тебе боль, – сознается Джек после паузы.

Меня охватывает тревога.

– Джек, прошу тебя.

Он допивает остатки виски и смотрит в опустевший стакан, видимо решая, рассказывать или отделаться общими словами; он ведь знает, что я теперь не отстану.

– Это я убедил твоих родителей провести пресс-конференцию.

– Ясно…

– Твоя мать предпочитает отрицать очевидное. Даже насмотревшись на беспорядок в спальне и на паспорт, найденный при обыске, она настаивала, что ты просто уехала в отпуск. Видимо, поэтому и не хотела общаться с прессой. Я говорил ей, что надо выступить с обращением, и не только я один, но она никого не слушала. А потом я однажды зашел к вам и услышал, как твои родители разговаривают на кухне.

Я молчу, не перебивая его, потому что, судя по тому, как Джек напряженно поджимает губы, вот-вот услышу самое главное.

– И когда я услышал, о чем именно они говорят, у меня перед глазами почернело. Я был вне себя. – Он сжимает стакан с такой силой, что костяшки пальцев белеют, но когда я утешающе касаюсь его руки, слегка ослабляет хватку. – У нас вышел знатный скандал, Ада вызвала полицию, и вот тогда меня на допрос и потащили.

Я изумленно замираю, не в силах поверить.

– Ты поссорился с моими родителями?

– Ага. – Джек пристыженно отводит глаза.

– Но из-за чего? Что они такого сказали?

Хоть я совершенно не представляю, из-за чего они могли поругаться, меня не оставляет подозрение, что жизнь после этого уже не будет прежней. Я сжимаю пальцы Джека, молчаливо подталкивая его продолжать рассказ. Я хочу услышать ответ.

– Они сказали: мол, какое счастье, что это не Ада пропала.

У меня едва не встают дыбом волосы.

«Какое счастье, что это не Ада пропала».

Джек продолжает что‐то говорить, губы шевелятся, но я ничего не слышу сквозь шум крови в ушах.

«Какое счастье, что это не Ада».

Друг забирает пустой стакан у меня из руки и набирает в него воды из-под крана.

«Какое счастье, что это не Ада».

Он сует стакан мне, но у меня не получается его взять. Руки не слушаются.

Я вовсе не хотела соревноваться с сестрой, но мои родители хорошенько постарались. Они годами взваливали мне на плечи все больше ожиданий. Это ты у нас умница. Это ты должна добиться успеха. Это ты должна больше сделать, большего добиться. А потом Ада вышла замуж за Итана, а я бросила карьеру в Лондоне, и родители ясно дали понять: я проиграла в соревновании. Разочаровала их.