Одна маленькая ошибка

– Замечательно. Спасибо, – ответила я, натянуто улыбаясь, изо всех сил удерживаясь, чтобы не рявкнуть: «Не надо мне делать одолжений, ты тоже тут живешь!»

Почему мужики вечно объявляют о том, что пропылесосили пол или перестирали кучу белья, с таким видом, будто отыскали лекарство от рака? Прямо‐таки сияют, словно ты им сейчас в награду золотую медаль на грудь повесишь или роскошный минет сделаешь, и никого не смущает, что ты каждый день стираешь и убираешь, не дожидаясь даже простого «спасибо» от того, кого, по идее, любишь больше всех на свете.

– Я попозже кого‐нибудь вызову, чтобы посудомойку починили, – добавил Итан.

Я надела свое любимое кружевное белье – черное, от «Ажон провокатёр». Тебе бы его ценник точно не понравился, но и пусть. Я уже давно поняла: чем старше становишься, тем больше приходится над собой работать, поэтому изысканное и невероятно дорогое белье прекрасно отвлекает от всех тех мелких изменений, которые не хочется видеть в зеркале. К тому же вечер мне предстояло провести у Руби на вечеринке в честь ее будущего малыша, со всеми ее подружками-мамашками, ни на секунду не забывая о том, что я не из их стаи. Так что единственным утешением для меня становилась мысль о том, что у меня под одеждой сексуальный комплект белья, а у них – уродливые телесного цвета лифчики для кормления. Наверное.

Идея отправиться на вечеринку в честь ребенка лично мне уместной не казалась, но мой психотерапевт утверждал, что социализация и поддержка хороших отношений с друзьями и родными – дело полезное. Так что им я и занялась, хотя, сказать по правде, гораздо охотнее посидела бы дома. Все равно роды ожидались в конце декабря, просто Руби не хотела выглядеть «чересчур беременной» на фотографиях, поэтому вечеринку решила устроить сегодня.

Руки Итана мигом легли мне на талию, кофе и телефон оказались забыты. Он уткнулся носом мне в шею и прижался пахом к бедрам.

– Миссис Арчер, вы так восхитительно выглядите, что вас хочется съесть.

Бо́льшая часть моих замужних подруг жалуется, что их сексуальную жизнь заменила подписка на «Нетфликс»; они бы руку отдали за то, чтобы мужья сгребали их и валили на кровать так, как заваливали в первые дни отношений, когда страсть еще не угасла. Так что даже отчасти неловко, что меня раздражает манера Итана распускать руки именно в те моменты, когда я куда‐нибудь собираюсь. «Но ты же именно в такие моменты ходишь полураздетой», – каждый раз возражает он обиженно.

Поддерживая его мужское эго, точно хрупкий и скользкий хрустальный шар, я заметила:

– У меня еще не наступила овуляция.

Итан отстранился, и мне подумалось: так, я все‐таки разбила этот шар.

– Ты для меня куда больше, чем ходячий инкубатор, – заявил супруг, и я поняла, что шар не то что не разбился, а даже не поцарапался.

– В самом деле?

– Конечно, – прошептал он мне в шею, снова обнимая за талию. И я вспомнила, какими мы были до того, как сосредоточились на беременности, когда секс происходил спонтанно, от нахлынувшей страсти – на кухонном столе, в душе, на лестнице… – Мне тебя не хватает. Я хочу тебя.

Кружевное белье, я тебе скажу, снимается так же быстро, как и надевается.

К Руби я, конечно, опоздала. Пунктуальность для меня всегда стояла во главе угла, поскольку невежливо заставлять людей ждать, но в этот раз я наплевала на нее – впервые за долгое время секс с Итаном был похож на секс, а не на средство достижения определенной цели.

– Я тебе уже миллион раз звонила, – проворчала Руби, встречая меня у порога. – Думала, ты вовсе не придешь.

– Я всего лишь на полчаса опоздала.

– Мы уж подумали, что с тобой что‐то ужасное случилось.

– Тогда зачем миллион раз звонить, если я все равно не смогу ответить?

– Кожа выглядит шикарно, – заметила Руби, посторонившись и пропуская меня в дом, – прямо… светится. Каким увлажняющим средством ты пользуешься?

Можно было бы честно ответить, что сияние происходит от многочисленных оргазмов, которые в тюбик не зальешь и на лицо не намажешь. Но вместо этого я сказала:

– «Шарлотта Тилбери». Я тебе пришлю пробник. Хотя ты тоже светишься.

– Это просто потливость из-за утреннего токсикоза, к тому же в такую жару с габаритами кита тяжко шевелиться.

Следующие два часа пролетели в суматохе: мы развешивали шарики и гирлянды, расставляли детские фотографии Руби и Тома на столике у дверей. Как же хорошо, что основную часть приготовлений я успела сделать до твоего исчезновения и позаботилась обо всех деталях. Даже бокалы на столе с угощениями украшали надписи изящным золотым курсивом, гласившие: «Добро пожаловать, малыш Пентланд!»

– Все просто идеально, – одобрила Руби. – О, и капкейки с маленькими сахарными ботиночками такие милые! – Она умолкла и, коротко оглянувшись на маму и тетю Кэрол, расставлявших вазы с пионами, негромко спросила: – Тебе не очень тяжело присутствовать здесь сегодня?

– Ну конечно, Элоди так и…

– Нет, я про то, что вечеринка в честь ребенка может тебя огорчить. Вы‐то с Итаном все еще не…