Одна маленькая ошибка

– Да все так считают! – огрызнулся Ричард, оглядываясь на папу. – Прошу засвидетельствовать: я не солгал ни на йоту, Элоди строила глазки каждому встречному-поперечному, лишь бы чаевых побольше оставляли.

И тут папа ему врезал.

Мгновение назад я еще держала отца за руку, а спустя миг его кулак впечатался Ричарду в лицо. Тот отшатнулся, хватаясь за челюсть. Папа бросился вперед, и какой‐то незнакомый мужчина оттолкнул меня прочь и схватил папу, прежде чем он успел ударить еще раз. А следом вмешались и остальные, растаскивая драчунов подальше.

Ричард еще не успел вытереть кровь с губы, а сквозь толпу уже протискивались двое полицейских. Они оттащили папу в сторону. Видимо, кто‐то успел вызвать полицию еще до того, как я приехала. Какая‐то женщина рядом со мной снимала происходящее на телефон, и, оглядевшись, я обнаружила, что таких доморощенных операторов вокруг хватает.

– Вас ничего не напрягает? – с вызовом спросила я, и женщина вздрогнула, а потом оглянулась на меня и пренебрежительно огрызнулась:

– У нас свободная страна.

Я подошла к полицейским и попыталась объяснить ситуацию, но они не стали ничего слушать. А потом ситуация и вовсе покатилась по наклонной – папу затолкали на заднее сиденье патрульного автомобиля, а я не смогла помешать, Эл, я вообще ничего не смогла сделать. Не прошло и полминуты, как я уже стояла с телефоном, дожидаясь ответа Кристофера. И, услышав его голос, торопливо начала пересказывать произошедшее, но он спокойно меня оборвал:

– Ада, выдохни, все будет хорошо. Расскажи с самого начала.

Я вернулась к собственной машине и, устроившись на сиденье, объяснила все подробно.

– Посмотрим, что я смогу сделать, – ответил Кристофер, – а ты пока поезжай домой. Я тебе перезвоню, когда появятся какие‐нибудь новости.

Когда я приехала домой, солнце уже садилось. Итан исчез, а вместе с ним – сумка с командировочными вещами. Я позвонила ему пятнадцать раз, и все пятнадцать раз он не ответил. Тогда я отправила голосовое сообщение:

– Ты мой муж. Знаю, мы поссорились, и очень серьезно… но ты мне очень нужен.

Ты бы сейчас фыркнула, если бы услышала такое: мужик нужен. Тебе‐то он никогда не был нужен. Для тебя любовь служила приятным бонусом, но не целью. Вы с Ноа совпали, как две шестеренки, – сразу заняли положенные места в жизнях друг у друга, как будто так было задумано с самого начала. А мы с Итаном не такие. Мы вообще не совпадаем. По крайней мере, больше не совпадаем. Но он по-прежнему мой муж, и, хотя «пропавшие сестры и арестованные отцы» в перечень свадебных клятв не входят, я полагала, что под определение «в горести» они вполне попадают. Но Итан не отвечал. И вообще после моего очередного звонка и второго голосового сообщения телефон отключил.

Я нервно расхаживала по дому, и аккурат в тот момент, когда терпение у меня лопнуло и я потянулась, чтобы набрать номер Кристофера, он сам мне позвонил.

– Слушай, Ада, – начал он вместо приветствия, – не буду тебя утомлять долгим вступлением: новости плохие. Ричард не собирается отзывать обвинения.

– И что теперь будет с папой? – Меня так затрясло, что пришлось сесть.

– Его обвинят в…

– Так, погоди, – перебила я, – папу вообще не должны ни в чем обвинять. Ричард же сам его провоцировал!

– Знаю, – откликнулся Кристофер и вздохнул. – Но закон от этого не меняется. Пока Ричард не снимет обвинения…

– Я об этом позабочусь, – с этими словами я повесила трубку.

В волнении я позвонила дяде Грегори – он занимал должность в городском совете, а значит, скорее всего, мог помочь выяснить адрес Ричарда.

– Ты только маме не говори, ладно? Тут кое-что случилось, и мне нужна твоя помощь, – сказала я, когда дядя взял трубку. – Надо узнать один адрес.

К Ричарду домой я поехала одна. Совсем чокнулась, да. Обычно решением серьезных проблем занимался Итан – несоответствием в платежной квитанции, перерасчетом ипотеки, в общем, всем, что требовало большой ответственности. Но Итана рядом не было, а папе требовалась помощь. Мама велела мне за ним присматривать, но и дня не прошло с ее отъезда, а он уже угодил за решетку.

Подъехав к нужному дому, я не стала медлить и давать себе время разнервничаться, сразу вышла из машины, распахнула калитку участка и решительно постучалась в дверь.

Ричард открыл и, увидев на крыльце меня, попытался захлопнуть дверь, но я успела подставить ногу.

– Прошу вас, выслушайте меня, – начала я тем тоном, которым обычно приветствовала гостей, дружелюбным и располагающим. – Моей семье сейчас и так очень несладко, и, полагаю, вы можете себе представить, как папа переживает из-за Элоди, так что он не хотел…

– Не хотел меня нокаутировать?

Я сжала губы и попыталась принять хоть немного сочувственный вид.

– Прошу простить его за эту вспышку. – Я прикусила язык, чтобы не добавить: «…которой ты заслуживал», и прокашлялась. – У него ведь дочь пропала. Он растерян и сломлен. На самом деле…

– Чего ты хочешь?

– Снимите обвинения.

– Не-а.

– Но…

– У нас свобода слова, так что никто не может запретить мне общаться с журналистами.