Одна медицина. Как понимание жизни животных помогает лечить человеческие заболевания

Анализы показали, что организм младенца инфицировал другой патоген, вызывающий воспаление слизистой оболочки кишечника и боли. В Джо проникла бактерия Clostridium difficile (C. diff)[14], а причиной болезни явились те самые мощные антибиотики, что спасли его от смерти. Чтобы понять, как современная медицина может лечить C. diff, мы должны сначала погрузиться в нашу внутреннюю экосистему – кишечную микробиоту. Мы увидим, какие формы жизни заселяют наш пищеварительный тракт, встретимся со старейшей в мире гусеницей и в итоге поедим дерьма.

Как только на мониторе появилось изображение, мне бросился в глаза восхитительный образец первобытной живописи, висящий за спиной профессора Барри Маршалла, врача‑микробиолога и лауреата Нобелевской премии. Он разговаривал со мной по видеосвязи, находясь в Западной Австралии, на своей ферме площадью более 80 гектаров. Маршаллу было просто суждено заняться гастроэнтерологией: его мать работала медсестрой, а отец – инженером на птицефабрике, расположенной на окраине золотодобывающего городка. На производстве периодически возникали вспышки кровавой диареи сначала среди кур, а затем и среди людей.

Маршалл рассказал мне, как однажды лечил пожилого русского мужчину, страдающего неизлечимым заболеванием желудка. В отчаянии он решил попробовать антибиотики. Через несколько недель пациент полностью выздоровел.

– Он чуть ли не плясал от радости! – вспоминал Маршалл. – Антибиотики не должны были помочь, но они помогли.

В 1990‑х годах к Маршаллу обращалось огромное количество пациентов, страдающих язвой желудка. Антацидные препараты[15] принимало столько людей, что даже в пробах воды из Темзы в далеком Лондоне выявили повышенное содержание этих веществ. Несмотря на лечение, у многих медленно, но верно язвы продолжали разрушать слизистую оболочку желудка. В таких случаях единственно возможным решением оставалось хирургическое удаление пораженных участков.

Проверяя биологический материал на злокачественные изменения, Маршалл и его коллега‑патолог Робин Уоррен все время наблюдали одни и те же черные изогнутые формы в глубинах желудочного эпителия. Было странно видеть биологическую жизнь, способную существовать в соляной кислоте. Размышляя о своем русском пациенте, вылеченном антибиотиками, Маршал предположил, что язву желудка, вероятно, вызывает инфекция. Может, эти спиралевидные микроорганизмы были причиной, а не следствием болезни?

Маршалл встречал старые статьи о подобных находках в слизистой оболочке желудка кошек, коров и собак. Врачи, лечившие людей, не обращали особого внимания на такие сообщения. Маршалл попытался рассказать коллегам о своих догадках, но его лишь подняли на смех. Слишком уж странную гипотезу он выдвинул. И она действительно была странной. Маршалл покушался на общепринятую теорию, что язвы желудка вызываются неправильным питанием и стрессом. Он не был уверен в своей правоте, однако его сомнения усиливались. Истина мерцала где‑то рядом, словно фантом. Но, как известно, неопределенность – это лучший стимул прогресса в медицине и науке. Любой ответ начинается с вопроса. Любой вопрос начинается с признания, что мы чего‑то не знаем. Итак, Маршалл прислушался к своей интуиции и решил превратить «ученым пока неизвестно» в «ученые выяснили».

Он разработал хитрый план. Проводя зондирование очередному пациенту с язвой, Маршалл собрал в отдельную емкость содержимое его желудка (рвотные массы). В лаборатории исследователь культивировал те микроорганизмы, что присутствовали в полученной жидкости, а затем провел эксперимент с антибиотиками, чтобы убедиться, какие именно препараты работают. После этого он перешел к практике. Ученым‑первопроходцам часто приходится воплощать в реальность всякие ужасы, чтобы окончательно разрушить застарелые мифы. Взболтав в чашке рвоту пациента, Маршалл вылил мутный бульон себе в рот, закрыл глаза и проглотил.

– У меня заурчало в животе, а через пять дней я стал просыпаться от плохого самочувствия. Меня начало рвать по утрам, – сказал он мне, как‑то странно хихикнув.

Маршалл опустил зонд себе в желудок и улицезрел красную, воспаленную и поврежденную слизистую желудка во всей красе – такую же, как у его пациентов. Воспаление было вызвано возбудителями, содержавшимися в рвоте больного. Маршалл принял антибиотики, которые должны были помочь. Могли помочь. Или нет. Если бы они оказались неэффективными, в будущем ему тоже, скорее всего, грозила операция.

Через несколько недель язва, которую он сам у себя вызвал, прошла.

Сегодня коллеги продолжают над ним смеяться, но не из‑за того, что он ошибся, а из‑за того, что оказался прав. Настолько прав, что в 2005 году Каролинский институт в Стокгольме присудил Нобелевскую премию по медицине Барри Маршаллу и Робину Уоррену «За работу по изучению влияния бактерии Helicobacter pylori на возникновение гастрита и язвы желудка и двенадцатиперстной кишки». Это был тот же тип бактерий, который обнаружили у кошек, собак и коров еще несколько десятилетий назад.