Одна медицина. Как понимание жизни животных помогает лечить человеческие заболевания

В отличие от людей, муравьи обычно не умирают от болезней. Как правило, они погибают в результате тяжелой травмы (на них наступают) или экологической катастрофы (капля дождя).

Хотя частично это объясняется их устойчивостью к инфекциям благодаря противомикробным веществам и антибиотикам, Натали предположила, что поведение муравьев играет здесь не менее важную роль. И она была права.

Сейчас мы знаем, что у муравьев строго распределены не только рабочие обязанности, но и социальные роли. Лишь немногие из них взаимодействуют с такими высокопоставленными особями, как муравьиная королева, и это объясняется стремлением снизить риск передачи инфекции. Муравьи защищают уязвимых.

Груминг, позволяющий предотвратить распространение заболевания, имеет и другие преимущества. При груминге неинфицированные особи сталкиваются с небольшим количеством бактерий, что способствует формированию иммунного ответа. Получается, у муравьев есть аналог вакцинации.

Муравьи даже могут намеренно контактировать с товарищами, чтобы укрепить их иммунитет. Это похоже на то, как привитые люди целуют кого‑то, чтобы косвенно передать полезные свойства вакцины.

Если, несмотря на предпринятые меры, случается вспышка заболевания, жизнь муравейника быстро меняется. Передвижения по колонии жестко ограничиваются, а социальное взаимодействие сводится к минимуму. Да, муравьи соблюдают социальную дистанцию.

Особенно строго соблюдается запрет на контакт с наиболее уязвимыми или ценными особями, например муравьиной маткой, которая оказывается в практически полной физической и социальной изоляции.

Если болезнь расползается, молодняк, обычно являющийся главным источником инфекции, извлекают из благоприятной среды, в которой он обычно развивается, или даже убивают. Дело не в том, что у них выше риск заболеть, а в том, что они не способны передвигаться и становятся очагом инфекции для всего муравейника. Разумеется, в современном мире люди не убивают детей, чтобы сократить рост заболеваемости, но зато мы выводим своих отпрысков из школ и детских садов – идеальной среды для передачи вирусов и бактерий. Пусть прямая угроза здоровью детей невелика, мы идем на этот шаг, чтобы обезопасить более широкие слои населения. Муравьи, по‑видимому, тоже закрывают школы на карантин.

Таким образом, во время пандемий муравьи соблюдают дистанцию. Моют лапки. Защищают группы риска и даже формируют социальные пузыри, ограничивая взаимодействие. Они закрывают школы и применяют формы активной иммунизации. А еще у муравьев давным‑давно существует система общественного здравоохранения, появившаяся у людей совсем недавно.

К сожалению, муравьи умирают так же, как были вынуждены умереть многие пациенты с COVID-19. Эти насекомые не только живут, но и умирают альтруистично. Умирающие муравьи покидают гнездо, чтобы уйти из жизни в одиночестве и снизить риск заражения близких родственников.

За последний год мне пришлось держать за руку многих пациентов, скончавшихся вдали от своих близких. Изоляция была необходима для безопасности, но она причиняла людям боль. Я никогда не забуду песни, которые матери, отцы, сыновья и дочери просили меня напоследок включить своим родным, умиравшим в равнодушных больничных стенах. Плейлист пандемии, который я никогда не захочу переслушать. Возможно – только возможно, – если бы мы раньше присмотрелись к тому, как муравьи борются с инфекциями, этот плейлист был бы значительно короче.

Мы начали исследование наземных животных еще до начала, до рождения. Мы видели, как кенгуру помогали людям взращивать жизнь сначала внутри тела, а затем снаружи, и сделали возможным появление на свет Луизы Браун, первого ребенка из пробирки. Наши предки‑орангутаны научили нас заботиться о недоношенных тройняшках Люси, лежавших в стеклянных инкубаторах. Коала многое рассказал нам о микробиоме. Теперь мы знаем: то, что выходит из нашего тела, не менее важно, чем то, что в него попадает. Мы также встретились с Ифаном, истекавшим кровью на тротуаре, но получившим возможность встать на ноги благодаря мозгу и дыханию могучего африканского жирафа. Что ж, начав с самого начала, мы должны закончить в конце.

После долгих недель в реанимации и бесконечных тревожных разговоров с его родителями Ифан наконец пошел на поправку. Его мозг успокаивался. Инфекция отступила. Солнечным февральским утром Ифан открыл глаза, и в этот момент началась его новая жизнь. Путь выздоровления был тернист и долог, полон взлетов и падений. Все изменилось. После COVID-19 произошло то же самое: отчасти жизнь изменилась к худшему, но во многом – к лучшему.