Одна на миллион (СИ)

— Мои родители.

Я:

— Мне очень жаль.

Он:

— Автомобильная катастрофа. Удивительно, сколько боли и горя может принести один дурацкий выключенный поворотник.

Я:

— Мне правда очень жаль.

Я не сталкивалась со смертью лицом к лицу — умирали разве что прабабушки и прадедушки, которых я никогда не видела. Мне было сложно представить, что испытываешь, когда понимаешь, что тех, кто ещё вчера обнимал тебя за плечи, больше нет.

И я прошептала:

— Всё будет хорошо.

Никита не сказал ничего. Он лишь кивнул и взглянул на меня так, как ещё никто и никогда на меня не смотрел — словно я могу исправить то, что давно было сломано.

И я подумала: Нужно что—то сделать.

А затем отметила: Что—нибудь из Никитиного списка

Я соскочила со стола, схватила Никитину толстовку и кинула её точно хозяину в грудь.

— Собирайся.

— Что? Куда? — Никита непонимающе хлопал ресницами.

— Идём, — я развернулась и с видом несокрушимого воина направилась прочь из кабинета, — Я покажу тебе, что, согласно спортивной терминологии, называется “надрать сопернику задницу”.

Никита стоял посреди огромного спортивного зала, скрючившись, словно вопросительный знак, и смеялся, наверное, уже минут десять. В паре шагов от него я отбивала баскетбольный мяч от пола, раздумывая о том, что иногда столкновение чужих лиц и сферических предметов бывает уместно или даже желательно.

Но это был не тот случай. Несмотря на то, что смеялся Никита надо мной, а, если быть точнее, над тем, как я сначала залезала на козла, а потом пыталась с него слезть, миссия моя была выполнена — я попала в глупое положение, а Никита улыбнулся.

— Лучше отдай мне мяч, — попросил он, всё ещё давясь от смеха.

Я отрицательно мотнула головой.

— Первое правило уличного баскетбола, — заговорила я, хотя, что уж врать, я а) в баскетбол никогда не играла, б) в уличный тем более и в)правила эти придумывала на ходу. — Хочешь получить мяч: отбери. Его нужно заслужить.

Никита злобно взглянул на меня.

— Ты уверена, что хочешь этого? — он стянул с себя толстовку и кинул её на пол — при ударе она прогремела на весь зал лежащими в кармане ключами. — Я вдвое сильнее тебя, плюс на голову выше.

— Зато я быстрее. И ловчее.

— Ты только что с козла упала. Дважды.

Он был прав. Сначала я упала специально для того, чтобы рассмешить Никиту, а потом упала по—настоящему, порвав колготки на левой коленке. Кожу там всё ещё саднило.

— Но если ты, конечно, хочешь играть по—взрослому, — добавил Никита, и я почувствовала всю мощь его взгляда. — Давай сыграем на желание.

Огонёк азарта в Никитиных глазах спокойно мог бы осветить небольшую Сибирскую деревеньку. Он знал, на что идёт. Он знал, что победит в любом случае.

Никита неспешно двинулся ко мне, покачивая бёдрами, словно вышел на прогулку, и до мяча ему вообще нет никакого дела. Но я этому представлению не поверила. Схватив баскетбольный мяч в руки и прижав его к груди, я развернулась на каблуках и бросилась в другой конец спортивного зала, не думая не то, чтобы об уличных правилах баскетбола, но вообще о любых правилах.

— Женщина, это против правил! — я обернулась и увидела, что Никита стоит на месте и разводит руками.

— Что—то я не видела у тебя на спине таблички “Эксперт в области уличного баскетбола”, — я показала ему язык.

Он прыснул.

— Это глупо.

— Ты думаешь, я глупая? Не хочу кичиться успехом, но мой средний балл стремится к пяти. Лучший результат в школе, между прочим. К тому же, я знаю много слов вроде “кичиться”.

Я пятилась назад, продолжая прижимать мяч к себе. Никита же снова шёл на сближение.

— Ладно, — от передёрнул плечами. — Твои условия?

— Кто первый закинет мяч в корзину, тот и победил.

— И тот загадывает желание.

— Ага, — согласилась я. — И только одно правило: никаких правил. Насчёт три: раз …

Но я не успела договорить — Никита бросился в мою сторону с протяжным “ДВААА!”, да так, словно намеревался не мяч у меня забрать, а сбить меня с ног. Или выбить всю дурь. Я завизжала и побежала прочь.

До баскетбольного кольца оставалась пара метров, и, в теории, я могла бы остановиться и хотя бы попробовать бросить. Возможно, у меня бы даже получилось. Но на практике Никита перехватил меня вместе с мячом раньше, чем я успела подумать о том, что, возможно, это была не такая уж и хорошая идея.

Никита крепко обхватил меня руками так, что одна его ладонь оказалась на мяче, а другая на моём животе.

— Три! — радостно сообщил Никита прямо мне в ухо.

От его дыхания по шее и спине побежали мурашки.

— Мяч всё ещё у меня, — пискнула я.

— У тебя, — подтвердил Никита.

Меня удивило то, что его голос звучал слишком уж самодовольно. Это могло означать только одно — у Никиты был план. Но возможности подумать о том, как мне обхитрить его в его же игре, у меня не было. По крайней мере, до тех пор, пока его рука лежала на моём животе чуть выше уровня пояса юбки. Прикосновение это казалось мне настолько лёгким, что если бы Никита убрал руку, ничего бы не изменилось. Она не играла никакой роли в моём удержании. Его рука лежала так только потому, что Никите так хотелось.