Одна на миллион (СИ)

Я не понимала до конца, почему решила задать этот вопрос: возможно, что—то в лице Никиты меня смутило, или же мне на какое—то короткое мгновение показалось, что он может уйти и больше не вернуться, хоть это было и не так—то просто в ситуации, в которой мы оказались. Я замерла, ожидая ответа, но его всё не поступало: Никита не поднял на меня глаза, не склонил голову чуть в бок, не почесал подбородок и не протянул своё иронично—снисходительное “Я всего лишь хочу сходить в туалет, Рит”. Вместо этого он нахмурил брови ещё сильнее и продолжил тереть переносицу.

Спустя ещё мгновение, он, наконец, ответил.

— Глаза жжёт. Наверное, из—за линз.

Я охнула.

— Ты не снимал их с самой пятницы?

— Я не думал, что так делать нельзя.

— Ты не что, прости? Не думал? Гляньте—ка на него, не думал он! — я всплеснула руками, даже не пытаясь унять внезапный приступ гнева. Я чувствовала себя так, словно несу ответственность за Никиту, и дикое желание отругать этого бестолкового парня на чём свет стоит буквально захлестнуло меня с головой.

И я бы так и сделала, если бы он не поднял на меня свои когда—то чистые и ясные глаза, которые теперь больше походили на два сгустка лопнувших сосудов.

— Господи, — прошептала я и подошла к Никите.

Мне пришлось привстать на цыпочки, чтобы убедиться в том, что ситуация крайне плачевная. Глаза Никиты были пересушены и воспалены.

— Ты с ума сошёл что ли? Так и ослепнуть можно!

Я утрировала, но Никита, который, кажется, привык к тому, что я знаю больше него, мне поверил — я поняла это по тому, как он качнул головой и опустил взгляд, разочарованный своей же собственной глупостью.

— Пойдём, — я схватила Никиту за руку чуть выше кисти. — Я помогу тебе. Захвати ключи.

— Ты не обязана, — Никита повёл плечами. Он стоял на месте, преграждая мне выход из класса.

Я поймала себя на мысли о том, что мне нравится наша разница в росте — забавно было чувствовать себя такой маленькой, но далеко не беспомощной.

— Пойдём, — повторила я, и теперь уже Никита не сопротивлялся.

Я оставила Никиту Макарова у мужского туалета, а сама, как только он исчез за дверью, пустилась бегом по тёмным коридорам школы в сторону медпункта. Влетев в помещение, я на ходу хлопнула ладонью по стене и лишь с пятого раза попала по выключателю. Выругавшись, я принялась вспоминать хотя бы одно название каплей для глаз, но как назло ничего не приходило на ум, а все флаконы, попадающиеся в руки, казались мне неизвестными. И тогда мне не оставалось больше ничего, как хватать всё и без разбора, чтобы уже на месте прочитать этикетки.

Только после того, как я поднялась наверх, запыхавшаяся, с кучей флакончиков разного размера, завёрнутых в подол юбки, я поняла, что забыла закрыть дверь медпункта.

— Господь Всемогущий, — раздалось за дверью мужского туалета. Затем она распахнулась, и я увидела Никиту, согнувшегося над низкой раковиной в три погибели и умывающего лицо. Когда я вошла в маленькое помещение, освещённое одной единственной лампочкой, висящей под самым потолком, он выпрямился, и капли воды, стекавшие по подбородку, начали пачкать его синюю футболку. — Никогда ещё процесс снятия линз не доставлял мне такого адского дискомфорта!

— Бестолочь, — я покачала головой.

Взгляд Никиты скользнул по моей задравшейся юбке и непривычно открытым ногам. Мои щёки вспыхнули.

— Зачем ты принесла столько много всего? — я опустилась на колени на холодный кафель туалетной комнаты для мальчиков. Вся она с пола и до потолка была выкрашена в голубой цвет, и это вкупе с розовыми стенами в туалете для девочек заставило меня всерьёз задуматься о гендерных стереотипах, правящих этой школой.

— Я, вроде как, забыла, какие именно капли нужны, — я выпрямила юбку, и многочисленные флакончики посыпались на пол.

— Забыла? Ты? Да ну не может быть! — Никита присел рядом со мной и схватил в руку первые попавшиеся капли.

— Ты меня напугал немного со своими глазами, — попыталась оправдаться я, но, кажется, только усугубила своё положение — Никита вскинул брови и уставился на меня как на законченную чудачку. — Я подумала, мало ли что—то серьёзное. Ещё не хватало мне потом целый день с твоим трупом провести.

Я заметила, что без линз глаза Никиты выглядели не такими огромными — они больше не заглядывали в самую душу, а, скорее, загадочно в неё поглядывали.

— И не смотри на меня своими красными глазами хронического алкоголика, — попросила я.

Никита демонстративно накрыл лицо ладонями, но я успела уловить однобокую улыбку, в которой растянулись его губы.

Треть растворов оказалась мне незнакома, ещё четверть служила против насморка, а остальные флакончики и вовсе не были подписаны. Единственным, что оказалось полезным для Никитиных глаз, оказался полупустой тюбик, носящий название “Слеза Натуральная”.

— Нашла! — я подскочила на месте, победно вскидывая руку с каплями вверх.

Никита убрал ладони от лица и выдохнул.

— Я спасён! Троекратное “Ура!”!

— Сначала закапай в глаза, я тебя умоляю, а потом хоть голышом танцуй.

— Хочешь, чтобы я разделся? — Никита подмигнул мне.

— Я утрировала.

— А, значит, теперь это так называется?