Одна ночь и вся жизнь (СИ)

Дарьялов вовсе не был идеальным, недостатков у него хватало - не меньше, чем достоинств. С некоторыми я по мере узнавания смирилась более-менее легко, другие принимала тяжело, стиснув зубы. Помогала мысль о том, что Ира тоже не мягкая, пушистая киса, что ему вряд ли легче. Возможно, даже и тяжелее.

Так вот один из недостатков… или просто одна из его особенностей заключалась в том, что ему было абсолютно наплевать, что о нем думают и говорят. Сначала мне казалось, что это рисовка, но потом поняла: нет, ему действительно безразлично. Важно для него было только свое собственное мнение и еще нескольких человек – сосчитать хватило бы пальцев на одной руке. Я, к счастью, в этот ограниченный контингент вписалась. Да, ему так жить было проще и комфортнее, но иногда его слова и поступки оборачивались для других не самой приятной стороной.

Нетрудно было догадаться, что подумала команда Дарьялова, когда к нему в офис пришла некая мадам, с которой он отправился сначала в ресторан, потом к себе домой, а потом она вдруг стала его официальной помощницей, юристом и финансовым аналитиком. Единственное – перепутали последовательность. Решили, что он взял на работу свою любовницу. Конечно, никто не рискнул бы обсуждать это, но взгляд Марины, когда та услышала, как я обращаюсь к Дарьялову на «вы» и по имени-отчеству, был вполне читаем.

Ему было абсолютно наплевать. А вот я чувствовала себя не слишком уютно. Хотя бы уже потому, что сто лет не работала в коллективе. Отвыкла. Кошка, которая гуляет сама по себе. Дикая тварь из дикого леса.

- Извини, Ир, я не особо понимаю, из-за чего тут париться, - пожал плечами Дарьялов, когда я ему об этом сказала. – Но если так, не вижу смысла что-то скрывать. Мы все-таки не школьники, на людях лизаться не будем, оскорбляя общественную нравственность, а остальное не должно никого волновать. Только Дарьяловым меня не зови публично, хорошо? Парадокс, но это звучит более интимно, чем… не знаю, Петруша, например.

- Петруша! – я закатила глаза. – Не представляю, что должно произойти, чтобы я тебя назвала Петрушей. Ладно, буду звать Петром и на «ты». Но вообще-то я не только это имела в виду, когда говорила, что не хочу смешивать отношения и работу.

- Ирочка, Петруша не дурак, Петруша понял, - он мгновенно погасил смех и включил тот самый «волчий» взгляд, от которого меня продирала дрожь. Не эротическая – просто жуткая. – Я очень надеюсь, что ты профессионал и ни при каких обстоятельствах не скатишься в бабские штучки типа «я обиделась, работать не буду». Если вдруг между нами что-то не сложится, ты будешь работать так, как будто вообще ничего и не было. А если не сможешь – просто уйдешь. Договорились? Или ты не это имела в виду?

- Именно это, - мы были одни в моем кабинете, за закрытой дверью, поэтому поцеловать его можно без оглядки. – Спасибо, Дарьялов!

- Не за что, - усмехнулся он. – Я сегодня в Выборг. Поедешь со мной?

Не сразу, но все же я узнала, в обмен на какую именно помощь Кирилл согласился уговорить меня на встречу с ним. Иногда жизнь плетет очень уж причудливые кружева. Ксюхиного отчима специально нанятые люди в ресторане спровоцировали на драку с причинением ущерба здоровью. Отделался Гриша условным сроком, штрафом и возмещением этого самого ущерба, но в СИЗО посидел, а там людям шепнули, что в камере с ними педофил. Отымели конкретно, во все природные отверстия.

Обо всем этом я рассказала Ленке, когда та вернулась с Тимом из Болгарии. Ну и о Дарьялове тоже, конечно. Хотя тогда все было еще слишком неопределенно. Нет, отношения развивались, но я боялась что-то загадывать. Жизнь научила этого не делать. А еще вполне суеверно боялась сглазить.

Какое-то время все у нас шло хорошо. Ну просто до неприличного хорошо. Я так и сказала Ленке, когда та позвонила поплакаться. У них с Киром тоже все было отлично, а вот дети друг друга невзлюбили и никак не желали общаться мирно.

- Мать, - сказала я, – тебе плохо, а мне хорошо. В кои-то веки мне по всем направлениям хорошо, и даже очень. Наверно, мне должно быть стыдно, что тебе плохо, а мне хорошо, но нет, не стыдно. Хотя и сочувствую.

- Ну теперь мы квиты, - невесело рассмеялась она. – А то раньше неловко было, что у меня все хорошо, а у тебя нет.

Конфетно-букетный период у нас с Дарьяловым вполне сочетался с бурно-эротическим. На цветы, подарки и прочие знаки внимания он не скупился. Розы у меня в кабинете и дома не переводились – хотя у себя я ночевала не так уж и часто. Фантазии в плане подарков ему хватало, а иногда получалось трогательно до слез.

Однажды я ехала на работу из дома и попала под дождь. Вымокнуть особо не успела, но ноги в босоножках закоченели до хрустального звона. Дарьялов куда-то уезжал, зашел предупредить, посмотрел на мои красно-лиловые лапы и ничего не сказал. Но через час курьер привез мне пакетик с шерстяными носками – страшноватыми, цвета детской неожиданности, с надписью «made in Mongolia» на пятке. Посмеиваясь, я натянула их и обомлела. И схватилась за телефон.

Мягкие, теплые! Невероятные!