Одна осень одного королевства

«Что же будет теперь? – Мари лежала в чуть горячей воде, глядя в пустоту перед собой. Долгожданная ванная должна была, казалось, хоть немного поднять настроение, но в туманное сознание всё больше пробирались неприятные мысли. – Что будет со мной теперь? Я стану немой марионеткой в руках маркиза? Есть ли иное будущее? – из головы не выходили слова Джереона: „В нём нет ничего. Абсолютно ничего, кроме лицемерной гордыни и злого умысла“. – Он ведь не задумываясь будет убивать родных и близких мне людей. Так значит, нужно повиноваться, и тогда все останутся живы, пусть и сочтут меня… предательницей?»

«Смерти графской семьи желает маркиз, – снова вспомнилось откровение старика. – Он всё время толкал отца на страшные поступки, когда тот только начинал задумываться над своими ошибками».

«Даже если я буду молчать, Уильям и графиня всё равно погибнут, – Мари закрыла глаза. – Уильям, я всё ещё не могу понять, что же чувствую, когда думаю о тебе», – сердце девушки рвалось из груди и щемило при каждом воспоминании о её первом ночном госте, так неожиданно вошедшем в жизнь лесной травницы и полностью изменившем её, казалось бы, уже предсказанное и расписанное по годам течение. В памяти медленно прояснялись черты юноши: красивое лицо, тёмные кудри блестящих волос, строгая мягкость тонких губ, уверенный взгляд карих глаз. Эхом звучал в голове обрывками фраз его голос – тихий, едва не забытый, но такой знакомый и манящий. По спине и плечам пробежала волна прохладных мурашек – его нерешительный и в тоже время нетерпеливый, самый первый их поцелуй скользнул ощущением трепетного тепла по коже. Сейчас от этого чувства было обидно и больно, и в то же время… радостно. Всё это не поддавалось никаким объяснениям, лишь давно уже неумолимо терзало душу, день ото дня не утихая. «Что это? Разве можно иметь такие чувства к брату?».

Мысли ползли усталой чередой, вопреки бешеному биению трепещущего сердца. «Как я могу быть так спокойна? – вдруг поразилась своим размышлениям Мари. Она приподнялась из воды, тряхнула головой, стараясь прийти в чувство. – Каждый миг может быть на счету, каждая секунда грозит Уильяму гибелью. Так есть ли разница, какие чувства я испытываю, если я просто должна предотвратить это во что бы то ни стало? – уверенность приходила медленно, но добавляла решимости. – Я придумаю. Обязательно придумаю, что…» – мысль прервали отдаленные голоса. В просторную, заполненную ароматным паром купальню, вбежала служанка.

– Его светлость маркиз Болдер хочет видеть вас немедленно, – пролепетала она кланяясь.

– Что? – Мари успела лишь слегка приподняться из воды, но тут же нырнула обратно едва ли не с головой – маркиз уже стоял в дверях.

– Разве так нужно говорить с миледи? – обратился он к служанке с ехидной ухмылкой. – Не забывай, она отныне твоя госпожа, так говори с ней, как подобает.

Перепуганная девушка раскланялась, лепеча под нос извинения, и поспешила покинуть комнату, пока усмешка хозяина не сменилась откровенным гневом, которого боялась вся прислуга в замке.

– Аннамари, – мужчина перевёл взгляд на девушку, сжавшуюся под водой так, что не было видно ничего ниже носа, – что за чудесный аромат? Прямо-таки цветущий луг солнечным весенним утром. Служанки сказали, что ты сама заваривала травы для купания. Ты хотела сразить меня? – он взглянул испытующе в её глаза. – Надо признать, такая инициатива даже возбуждает, – ухмылка его стала ещё шире, взор скользнул по поверхности чуть мутной воды, скрывающей от глаз тело бывшей заключённой. – Но ты просчиталась, – взгляд маркиза снова стал непроницаемо холодным. – Ты всё ещё пахнешь как крестьянка, – он обернулся к двери. – Подать миледи её одежду! – от громкого голоса Мари вздрогнула, ещё сильнее сжимаясь в комок. Уж не собирается ли он стоять здесь, пока она будет одеваться?

Служанка, не поднимая глаз на своего господина, быстро юркнула к девушке, разложила аккуратно новые вещи, развернула перед ней широкое белёное полотно. Мари выжидающе взглянула на Болдера, тот прищурился, будто очевидные подозрения невесты глубоко оскорбили его, и без лишних слов отвернулся. Она, не испытывая его хрупкого терпения, как могла быстро выбралась из воды и целиком завернулась в спасительную ткань. Надеяться, что маркиз продолжит ожидать, пока девушка оденется, она не стала, и опасения тут же подтвердились – как только всплеск воды утих, мужчина снова обернулся.

Пленница от обиды за такую бестактность укуталась в полотно потуже, вновь оставив снаружи только глаза и макушку.

– Твой аромат, – продолжил прерванный разговор маркиз, подходя ближе к ней, – должен быть не хуже лучшей розы дворцового цветника и уж никак не наравне с букетом ромашек.

Служанка, чувствуя что обстановка накаляется, вновь выскользнула из комнаты, оставив господ наедине. Заметив это, Мари с удивлением ощутила в себе возрождающуюся смелость – отсутствие свидетелей давало ей хоть малое право высказывать собственные мысли пленителю.

– Лучшие духи, лучшие наряды, лучшие украшения. Ты должна соответствовать своему нынешнему положению.