Одна осень одного королевства

– Ты не мой сын, – произнесла она, с трудом сдерживая подступающие слёзы и пряча взор от пристального взгляда непроницаемо серьёзных, непривычно суровых тёмных глаз. – Не мой и не Алоиса. Позволь, я начну историю сначала, быть может, так будет легче и тебе и мне? – она вопросительно глянула на Вильгельма, но тот и бровью не повёл, продолжая внимательно взирать на неё. – Мы с графом поженились очень рано, – начала она, сочтя молчание положительным ответом. – Но детей у нас не было. Четырежды мы потеряли наследников ещё до их рождения… Наверное, Богу было угодно так устроить, что когда погиб наш четвёртый сын, Алоис поклялся, что больше не позволит так рисковать моим здоровьем и согласен не иметь наследника вовсе, чем быть вдовцом. Он очень любил меня, – Эрмелинда вздохнула, отводя задумчивый взгляд, затем немного опомнилась и вернулась к разговору. – Через три дня, пасмурным холодным утром в наше имени пришла девушка с младенцем на руках. Оказалось, что её старшая сестра служила у нас кухаркой, поэтому её впустила стража. Она рассказала мне ужасную историю… А на следующий день, я получила подтверждение этой истории. Мой брат Фридрих перед своей смертью во время мятежа отправил тёмной ночью гонца с посланием для меня и моего супруга, но он немного задержался, путая следы. А ранним утром его жена – королева Элеонора и их новорожденный сын покинули дворец, чтобы скрыться от смуты в нашем имении. Не знаю, что именно случилось ночью на мосту, но экипаж не доехал, карета упала в ущелье, все погибли, кроме малыша. Ворох тёплых покрывал, защищавших его от холода, чудом уберёг и от смерти. Младенца сумела спасти дочка лесника, чья хижина стояла невдалеке от переправы. Мы с Алоисом оставили мальчика у себя, лишь слегка изменив его имя так, чтобы оно походило на более традиционное для Сэфпейса. Я готова была нянчить его днём и ночью: кормить, качать, купать… Но он так полюбил молодую девушку, спасшую его. Подумать только, совсем крошечный, ничего ещё не понимает, но засыпал он только на её руках. Она осталась в имении няней. Мы решили, что это воля Господа. Мы получили долгожданного ребёнка. Но он не мог стать нашим наследником… И мой муж вскоре пришёл ко мне с нерешительным видом. Он сказал тогда, что очень любит малыша, как родного, но ему всё же нужен наследник, он хочет воспитать и своего ребёнка тоже. Он помнил, что поклялся не рисковать больше моим здоровьем, поэтому просил меня простить ему одну единственную ночь с другой женщиной. Если Богу будет угодно, то она родит наследника, и мы воспитаем двоих сыновей, если же нет, то он навсегда забудет об этих попытках. Я согласилась, – Эрмелинда задумчиво улыбнулась. – Я знала, что он любит меня, и совсем не ревновала. Он выбрал её – нашу няню. Она могла бы продолжать помогать мне и не расставаться в будущем с собственным ребёнком, хотя и будучи лишь его няней. Но после долгих молитв и ожидания родилась девочка. Мать малышки умерла после родов, и по её предсмертному желанию ребёнка забрала сестра девушки и уехала с ним домой – в лесную хижину. Алоис выписал тогда документ, подтверждающий, что Аннамари является наследницей имения и герба. Он не отступился, решив, что Господь послал ему дочь, а значит именно так и должно быть. Мы обещали обеспечить девочку всем необходимым до её шестнадцатилетия, когда она вернётся домой. За полгода до этого ты должен был познакомиться с Мари и её тётей, забирая документ, отданный Амелии на хранение. Документ и печать, подтверждающие, что ты являешься наследным принцем Вильгельмом, сыном короля Фридриха и королевы Элеоноры. Но ты сбежал из дома несколькими днями раньше, и всё сложилось иначе. Но я обязана была рассказать тебе обо всём задолго до этого, если бы… Прости мне мою слабость, я не смогла отважиться на этот разговор…

Эрмелинда замолчала, с ожиданием глядя на сына. Тот медленно перевёл взгляд на тяжёлое кольцо, едва державшееся на худощавом пальце. Кольцо с королевской гербовой печатью – парящим над двумя скрещенными мечами соколом.

– Твой рассказ многое объясняет, – произнёс Вильгельм устало, понимая, что вся услышанная правда не всколыхнула в нём ровным счётом никаких эмоций. Он уже был готов узнать нечто подобное и не боялся таких перемен, он просто слишком устал за последние дни, чтобы чего-то бояться. – Я, пожалуй, хочу отдохнуть, – сказал он отрешённо, давая матери понять, что дальнейший разговор ему не интересен. Женщина тихо вздохнула, хотела было добавить ещё что-то к своему рассказу, но вдруг передумала. Без лишних слов она едва заметно поклонилась своему новому правителю и тихо покинула комнату, оставив его в одиночестве размышлять над новым витком в своей судьбе.

Вильгельм дождался, пока закроется за его спиной дверь, и с шумным вздохом лёг на край кровати, не снимая ритуальной золочёной обуви.